Топит золото, топит на две зари
Полуночное солнце, а за фабричной заставой
И за топкими кладбищами праздник кровавый
Отплясывают среди ночи тетерева и глухари.
На гранитных скамейках набережной дворцовой
Меж влюбленных и проституток не мой черед
Встречать золотой и провожать багровый
Закат над взморьем, за крепостью восход.
Что мне весны девическое ложе,
Подснежники и зори, если сделала ты
Трепетной неопаленности ее дороже
Осыпающиеся дубовые и кленовые листы?
Помнишь конец августа и безмглистое начало
Глубокого и синего, как сапфир, сентября,
Когда — надменная — ты во мне увенчала
В невольнике — твоей любви царя?..
Целовала, крестила, прощаясь… эх!
Думала, воля и счастье — грех.
Сгинула в алом платке в степи,
С борзыми и гончими не сыщешь след…
Топи же бледное золото, топи,
Стели по островам призрачный свет,
Полярная ночь!
Только прошлым душу мою не морочь,
Мышью летучей к впадинам ниш
Ее ли прилипшую реять взманишь?
