Маша Морозова

Не скрипит под ногой половица,
Не стучит о фарфор серебро.
У меня на последней странице
Умирает главный герой.

Я никогда не буду
Руки прижав к лицу
Снежную двигать груду
По ледяному рубцу.

Все стало еще хуже
Лучше б я не ходила наружу
Лучше б дальше пальто висело
Со следами смолы и мела.

Вытянут вверх подбородок длинный
И запрокинут затылок назад,
Диктует хореографию линий
Василеостровский Понтий Пилат

Голубая молочная пенка
Затянула овал молока,
Осторожным рисунком венка
На фарфоровой глади виска.

Раскраснелся бульвар апрельный,
Разрумянил цветочный бутон
И ботинка каблук карамельный
Мелко крошит пшеничный батон

Себя не называла я поэтом
Взбираясь на скользящий карандаш.
Не говорите никому об этом,
Пусть замолкает скромно голос ваш.

Я подошла к случайному врачу
Во дворике закрывшейся больницы,
Где солнышко, погладив по плечу,
Раскалывает плащ на две страницы.

В тупике слышен стук молотка,
Виноградные плети высохли,
Разноцветный ковер соткав,
Закружились кудрявые мысли.

Молчание беспечное храня,
И закричав случайно и однажды,
Я отыскала своего коня
Прозрачного от голода и жажды.

Загадка русского гулянья
В искусстве различать сорта,
Не замечать свое призванье -
Простая русская черта.

На рассыпчатых берегах
Обдуваемых снизу доверху,
В янтаре и тяжелых мехах
Шел семнадцатый год к молоху.