Коста Франич

перемешана в черную кашу с землей,
перепутана нитями — волосы с шерстью —
вплетена ветрами в травы сухостой.
адские угли струятся пеплом —

слушай чистую правду мою, малыш.
я же вижу, склоняясь, когда ты спишь,
как холодная тень чуждых шпилей и крыш
под твои заползает веки.

раз, два, три – и мне выпадает тринадцать,
бьюсь головой о ребристый, промозглый мир.
зная, что будет дальше, сразу пытаюсь сдаться,
сразу решаю, что вместо меня улыбаться

cпи, мое золото.
умирают и в тридцать, и в двадцать.
безупречный овал cкруглится
под ломким фарфоровым пальцем,

он приходит не вовремя, значит ему всё равно.
или, может, стоит, выжидая, за каждою подворотней,
чтоб поддеть носком, проходя, когда ты в говно,
чтоб спросить, ухмыляясь: ну что, чувак, не сегодня?