Глеб Андреев

Живопись пазлами жизни разбросана,
летопись видений - как листопад.
Каждый оттенок - ответы, вопросы, и
в каждом оттенке - свой рай, и свой ад.

Сердце бьётся - бешеный мотор.
Сердце встало - и тебя уж нету.
Бьются чашки, в дерево - топор,
и тебя разбить можно в котлету.

Не размышляя чрезмерно
о своей роли на Земле,
нас научили откровенно
не помнить, кто мы и зачем.

Есть проблема, в общем, лишь одна:
я не вижу разницы, конфликта.
Вижу только цельность полотна,
и за всем - черты Его лишь лика.

Говорят, свобода где-то есть,
где-то там, где так легко от боли
и контроля просто улететь:
называется "боль Ницше" что-ли?..

Ты не такой, как мы, пока.
Последуй нашему примеру:
пока не включишь рыбака,
не обретешь такую "веру".

Никогда не кончится война
против тех, кто не вписался в группы.
Доводя их разум до пьяна,
им внушают: "вы тупые трупы".

Когда весь мир - как черный холст,
раз в день, лишь ты и он:
кроваво-красное пятно
и "умный" телефон.

Без причины и иных условий,
без желаний что-то получить,
без надежд и вовсе без основы
научи нас, Господи, любить.

Мы, рано или поздно, все уйдём,
свободу выбирая вместо рабства,
неистовым дыша души огнём,
систему попирая смерти танцем.

Случится то, чего не миновать,
И смерть настигнет всех, без исключений.
Быть может, просто перестанем спать,
иль в новый сон войдём, без сновидений.

Говорят, везли их среди ночи.
После дня тяжелого, устав,
все молчали на лежанках прочных,
молодых ребят простой состав.

На холмах зелёных были маки,
где-то так с недельку или две,
в точности, как на туркменском флаге:
на зелёном - ярко алый цвет.

1.
Наверно, мама, мир сошёл с ума,
пускай и ночь темнее пред рассветом,
ведь не на небе нас застала тьма,

ч.1
Любовь глуха, идеалистов - нет.
Сектанты и бомжи совсем не в счёт.
Руси тоска, а голливудский бред

Люби я небо - знал бы всё о небе,
а знай я вечность - вечно бы любил.
Но в облаках я потерялся где-то,
гоняясь лишь за бликами светил.