Когда кричит душа
Воздух сладко-колыбелен,
Изгородку обнял плющ,
Ровно по полю расстелен
Одуванчиковый плюш.
Воздух сладко-колыбелен,
Изгородку обнял плющ,
Ровно по полю расстелен
Одуванчиковый плюш.
Утром толстая Сима долго колдует у примуса, после чего,
видавший виды аппарат ярко вспыхивает, ядовито шипит, но
начинает таки работать. Она ставит на примус сковороду,
производит некие магические действия, от чего моментально
Такой суеты и столько наигранно скорбных лиц, город ещё не знал!
Хоронили одесского ростовщика. Это был как раз тот самый случай, когда
при жизни он - богатейший байстрюк и круглый сирота, вдруг, не успев
отдать концы, обзавёлся мно...
Опять весна бухАет по дворам.
Коктейль воды со льдом в окрестных лужах...
И люд честной уже забыл про стужу,
И с каждым днем настырней птичий гам.
Любовная забыта канитель,
Всё чаще думы о былом и разном,
Сдаёт за цитаделью цитадель.
В пустых боях со старческим маразмом,
Рисует силуэт дверной проём,
В нем ты - недооцененная цаца...
Давай с тобой на брудершафт...сблюём,
Чтоб дольше друг от друга оттираться.
Вороньи свадьбы - награда с утра перепонкам…
Сквозь брешь в занавесках луч солнца сканирует веко,
И липнет к обоям, как чмо к проходящим девчонкам,
чушь - солнечный зайчик… линяло-желтушного цвета.
Такая грустная картина
И не для красного словца,
С утра две капли никотина
Во мне убили...жеребца.
День был погож и ласков, как и положено быть дню присвоения,
как бы утерянных исторических титулов. Под патронажем столичных
властей проходил светский раут с одновременным созданием старой
новой элиты. Историческая справедливость пр...
Ножи на часах полосуют лицо циферблата.
Сцена…. Третий звонок… Умирание света.
В десятую долю накала свеченье заката.
Ватага стрижей – шантрапа, рэкетирует лето.
В доме культуры громко матерились!
Фойе заведения с колоннами, на территории ВДНХ СССР, было туго
нафаршировано партийным людом. Общепитовская парт-организация
Комбината питания всесоюзной показухи была полна решимости провести
Играли полонез, и день ветшал,
Горели весело дрова в камине,
На спинке кресла вязаная шаль
Казалась кожей старенькой графини,