Сказка полнолуния
Тане Зеленковой
Девочка тихонько говорит с ангелом.
Ангел далеко, не прилетит ястребом.
Девочку отравленной стрелой ранило,
Тане Зеленковой
Девочка тихонько говорит с ангелом.
Ангел далеко, не прилетит ястребом.
Девочку отравленной стрелой ранило,
Скажите, на меня одну находит?
Когда желеешь, что не имеешь врат,
Которые бы за спиной могли закрыться
И оградили бы от притязаний нарасхват.
Две минуты, отчасти губительных, вьются над небом,
Вплетаясь воздушным потоком в эфирную вечность.
Скажи, те ли страсти впиваются в голову слепо?
Истлевший ли слог переплётом прольётся сердечным?
Кровь на твоих руках осталась,
Хоть смыта с острия клинка...
Глаза, в которых жизнь читалась,
Отныне видят облака...
— Привет, река! Скажи мне имя.
— Данаприс, Днепр, Славутич, Вар.
Был Борисфен, Варух, Данар...
Любое имя мне терпимо.
Господи, выпьем чаю?
Пять утра, и никто не составит компанию мне.
А так хочется горячего чая
И за окошком встретить рассвет.
Город требует меня себе.
Говорит: «У нас с тобой дом,
Я окружил тебя родными стенами,
Укрыл за стеклами от всех бед,
Забывшись в сне непременно вижу твои глаза... Лишь твои глаза
Важны сейчас. Звезды меркнут в небе, растворяясь. Есть - только ты и я.
И пусть все шатко, лишь только вместе б... Лишь удержаться и не упасть
С небес на землю. Нить слов...
Разговор – непринужденная беседа.
То спокойным он бывает, то нелепым.
Иногда, переходящий в спор,
Порой безумный и скандальный.
Сижу, пью чай, передо мной три бога:
Аллах, Бог Яхве и Иисус Христос
И чая вроде выпито не много
А в воздухе уже повис вопрос:
Говори, не обманывай: хорошо жить, когда неделя – неровный шов, а минуты льются, как порошок, между пальцев статуи Аполлона
Говори, не таись, не таи обид, расскажи, что в уши тебе кричит кровь, что давит в глуби орбит очи, кем тебя сделал Хро...
Так говоришь, как будто ты что-то знаешь:
"Будет рассвет, тепло, и вернутся птицы..."
Я пробегаю пальцами мимо клавиш -
Снегом укрыты ноты, пусты страницы.