***
В городе, где давно не ходят трамваи,
Там, где море потеряло свою солёность,
До сих пор в обветшалом окне видно стаи,
Не скрывающие своих душ оголённость.
В городе, где давно не ходят трамваи,
Там, где море потеряло свою солёность,
До сих пор в обветшалом окне видно стаи,
Не скрывающие своих душ оголённость.
Поэт умирает, но муза его бессмертна.
И если он пишет о тебе , то ты
Окажешься выше неба и значимее кометы,
Которая не боится увидеть свои черты.
и если им действительно будет мало - стихов, слонов бумажных, снежинок кротких, ведь слов так мало - лучше бы одеяло, и что - то с карамелью в микроволновку. и кошек, лучше серых, и лучше рыжих, которые мокрым носом лезут в ключицы, и тысячи невын...
Попытки
Заколотить на 4 гвоздя
В себе человека творческого
Тщетны и бесполезны.
- Рифма, ты меня слышишь?
Давай про одиночество напишем.
Одиночество, покой...
Долой штампы —
каждое пятно со временем становится полотном.
иногда руки соединяются во что-то одно.
и рисунок на теле под солнечным теплом
теряет свою уникальность, превращаясь в ничто.
Ты-тот самый поэт, чьи стихи я читаю навзрыд.
Как же сердцу перестать тут болеть, если болит?
И в твоих стихах лишь боль и горечь давних обид.
Ты просил застрелить тебя, избавить от этого, огородить.
Твоей души так давно никто не касался.
И ты исподлобья смотришь на мир.
Какими ж последними чувствами ты терзался?
И автор каких ты забытых сатир?
Обними меня и выпей со мной кофе.
На улице опять безлюдно и холодно.
С сердцем случилось что-то, подобное катастрофе,
И мысли заняты другим городом.
Сколько вас, души-рифмы?
Сколько вас птиц любви?
Много ли страниц исписанных?
Знаю их не счесть, как рек моих.
Стихи – занятье бесполезное
Удел взлохмаченных безумцев
Но мне и вам нужна поэзия,
Как воздух, как вода и солнце
Я застряла в себе, и меня не вернуть.
Я застряла в дожде и слякоти марта.
Там где слезы всё льют и льют,
Запоминая навсегда твои заповеди,