Толстая.
Тут бедра, там лицо и щеки,
Рыдаю в комнате опять.
Ведусь на подлые уловки
Я толстая, легко узнать.
Смеются, обзывают вновь,
Тут бедра, там лицо и щеки,
Рыдаю в комнате опять.
Ведусь на подлые уловки
Я толстая, легко узнать.
Смеются, обзывают вновь,
Брызнула красными каплями в лицо чья-то тугая плоть... Закрыть глаза, перебороть желание сдёрнуть "кольцо". Пыльной траншеей рукав по щеке, указательный нервно дрожит. Ящерица на раскалённом песке... Не шевелись, лежи. Время пульсирует на виске жи...
Кляксы лицо замарав-перманентно,
Радугу жгут на углях от сирени,
Задние планы в отливе портретном,
Прячут рога,в пожирающей тени.
И всеобъемлюще кружит мерцанием:
Почему в лицо презрительно хмурится утро,
Почему все окна дождем завесила темнота?
Почему эта ночь показалась такой безумной,
Если в этой ночи ты ушла насовсем от меня?
Почему же грустной тоской поет мое сердце,
Всё вроде есть, лицо, фигурка,
Веди хоть сразу под венец.
Да холодна душой Снегурка,
Мороз трескучий твой отец.
В твоих глазах таится нега,
Лицо безумца в зеркале, в прихожей,Измученный полу-потухший взгляд.
Всклокочен, неопрятен, не ухожен,
Висит полу-засохшая сопля.
И, вдруг, во взгляде что-то прояснилось:
Как узнаванья тягостен момент!
Я лицо ронял не раз,Летело просто в грязь,
Сквозных прошибало
много фраз,
А после с крови, на бумаге
Вязь.
И вот в лицо пахнуло земляникой,
смолистым детством, новгородским днем…
В сырой канавке, полной лунных бликов,
светляк мигнул таинственным огнем…
Лицо тоскою выбелю,
Приду к тебе
Тебя
Любить, как перед гибелью
Твое лицо — запечатленный сад,
Где утренняя роза розовеет
От лепестков полураскрытых веет,
Сосредоточенное лицо человека,
сжатого в автобусной давке
множеством людей, у которых лица
сосредоточены ничуть не меньше
Вся земля — одно лицо
От века
По лицу тому с злорадством разлита,
Чтоб травить по воле человека,