Она была первой, а он последним,
Для нее и для всего мира.
Ее звали Евой и потому любила.
Все, что он говорил ей сидя на дереве.
И вот я в том же положении.
Передо мной она и ее глаза верные.
И именно поэтому я понимаю
Своего предка древнего.
Прошло вроде не так уж и много,
Тысяча, а может быть тысячи.
Но только дети о нас не помнят,
Нас нет, есть только дерево с листьями.
И города не те, которые были раньше,
И Бог не тот, которого помню,
Одни только мы и то в кустах спрятались,
Я не боюсь, слышишь, и ты то же не бойся.
Давай уже выйдем на улицу и пойдем вдоль дороге, держась за руки.
Все равно завтра о нас не вспомнят,
Но это лучше чем продолжать воровать яблоки,
Ведь он все так же следит за нами,
Спрятавшись среди листьев на дереве,
Так что хватит сидеть в кустах и есть яблоки,
Ведь уже даже обезьяны спустились с дерева.
Давай уже выйдем на улицу.
И пойдем вдоль дороги, держась за руки,
Все равно для нас этот мир всего лишь иллюзия,
Не мы умрем, его завтра не станет.
Давай уже выйдем на улицу
И пойдем вдоль дороги, держась за руки,
И на вопрос: «Наш где же ты Господи?»
Он ответит: «Все так же иду за вами».
