Жил старик со своею старухой
На широком морском берегу.
Вечно был этот старец под мухой,
Вечно был этот старец "в дугу".
Ранним утром раздавит бутылку
И идёт поднимать невода,
Но имеет удар по затылку
В дом пустым возвращаясь всегда.
Бьёт корытом старуха супруга
По несчастной его голове…
В общем, так и любили друг друга
Эти старые личности две.
Но однажды, почти за спасибо,
Дед достал из пучины морской
Золотую, волшебную рыбу
С говорящей огромной башкой.
Рыба молвила чётко и внятно
Когда глянул рыбак на неё:
«Отпусти меня, старче, обратно.
Я исполню желанье твоё».
Дед нахмурился, в чудо не веря,
Но пугаясь греха и тоски
Зашвырнул неизвестного зверя,
Как позволила сила руки.
Набрехал о случившемся бабе.
Та бранилась с игрою бровей:
«Заказал бы хотя бы той жабе
Ты корыто для нас поновей.
Ах, ты старый, тупой алкоголик!
Мы ж с тобою живём в нищете!
Заказал бы скамейку и столик.
Поменяли бы наши на те.
Не получишь ты больше спиртного!
На продажу пущу самогон!
Не попросишь! Даю тебе слово-
Из избы тебя выгоню вон!».
Что поделать? Старик вышел к морю
И взмолился, пуская слезу:
«Не предай меня горькому горю,
Эй, ты – дивное диво в низу!
Поднимись и спаси мою душу
От кромешного гнева жены…»
«Слова я своего не нарушу»,
Вдруг услышал он голос с волны.
«Что ты хочешь, старик? Говори же.
Я ударю хвостом по воде
И получишь – хоть домик в Париже,
Хоть корытом златым по балде».
Призадумался старый проказник.
Тихо молвил: «Пошлю всё к чертям.
Ты устрой-ка мне, рыбонька, праздник
И жену разбери по частям,
Да наладь мне приток самогонки,
Чтоб до самого жизни конца
Я не вспомнил у этой бабёнки
Ни единой морщины лица.
Чтоб забыл я судьбу свою скоро,
Чтоб не ведал я жизни своей
Неказистой и горькой, в которой
Ясных, ласковых не было дней».
Улыбнулась сударыня рыбка
И издав оглушительный крик,
Вмиг исправила злую ошибку,
Что свершил в старой сказке старик.
