Сыграй ей тихо музыка
О любви, что мало для двоих.
Сыграй, под тенью сумрака,
Оставляя ей короткий миг.
Напой о нем мелодию,
Что прозвучит ей в сладких снах.
Которые похожи на пародию
Медовой яви на девичьих губах.
В любви своей она вся растворилась,
Без остатка отдала ничтожный пыл.
Но сразу же разбилась и закрылась
От тех, кто в ней мечту убил.
От тех, кто мучает сомнением,
Терзает сердце, душу, ум и честь.
И правдой бьет без сожаления.
Да уж всего не перечесть…
Она была совсем девчонкой,
Когда вдруг встретила его.
Он наградил ее улыбкой колкой.
А ей он стал милей всего.
Пой музыка, гори свеча,
Согрей ее в печальные минуты.
Заставь забыть, что давеча
Она болела им, как будто бы простудой.
А он все так же от любви здоров.
Не беспокоят его девичьи метанья.
Он в омут с головой упасть готов,
Не давая громких обещаний.
Не принося горячих клятв любви
И думая о том, чтобы проститься,
Как только надоест изгиб ее руки,
Едва захочется другой напиться.
Играй гитара, скрипка плачь!
Выворачивая душу наизнанку.
Пускается больное сердце вскачь,
Изображая из себя приманку.
И снова душу боль грызет.
А милой сердцу все не хочется уйти.
Она его с собой зовет,
Надеясь, что сойдутся их пути.
Привыкла с образом его ходить,
Мечтать о новых встречах.
Он душу может погубить
В моментах слишком скоротечных.
Слеза не катится по бархатной щеке,
Во взгляде не видать и капли сожаленья.
Но теплится ее печаль во мгле.
Все знаю. Сам же вырывал любви коренья.
Из собственной души гнал страх
Услышать громкие слова отказа.
И нежное признание на губах
Все таяло, как детская проказа.
Цвети сирень…
Для той, что в сквере притаилась.
Что в брюках, в кофте, с шапкой набекрень
От мира внешнего в своей мечте закрылась.
И молится полночи об одном,
Понятном только ей безумном счастье.
Шепчите ветви клена за окном.
Пой ветер, уноси ненастье.
Гроза начнется вскоре.
И ветер воет – старый пес.
Она, скрывая свое горе,
Попросит, чтобы он печаль унес.
И вспомнит образ милый и далекий,
Оставшийся в душе, во мраке, тьме.
Он ветренный и, словно листья легкий,
Кидает обещанья не тебе.
Послушай, как скулит поникший клен.
Склоняясь ветвями к земле.
Ты уплывешь в тревожный сон.
Как и я, топя себя в тяжелой мгле.
И музыка все тише для меня.
Не слышу я уже ни скрипа клена,
Ни плача ветра, что гуляет по стене
Милого для сердца дома.
Чу! Тишина…
Сгорело в пламени камина мракобесье.
Осталась девушка совсем одна
В далеком, белоснежном Поднебесье.
Где облачные замки, изо льда
Растет и колется искрящийся терновник.
Где ангелы на многие года
Посеяли добро. Сему и я виновник.
Звон колокольчика послышался вдали,
Рассыпалось в ночи язвительное эхо.
Прошелестела мышка на печи...
Ей - странный сон. Тебе, мой друг, потеха.
Все пыль, мечты и заблужденья
Подчас во сне у милой мне витают.
Души и сердца долгие забвенья
С ней шутку глупую сыграют.
.
Все тише музыка в ее душе
Огонь жестокий раздувает.
И словно теплым одеялом
Чуть дрогнувшие плечи накрывает.
Коснуться бы ее рукой,
Согреть замерзшее вмиг сердце.
Нет, не быть любимым мне другой.
И от нее, опять же, не согреться.
Любил, люблю и буду я любить,
Дышать, боготворить ее ланиты.
И только смерть заставит позабыть
Мечты мои, что были в миг разбиты.
Горит очаг.
А в небе звезды блещут,
И что-то месяцу о чувствах говорят.
И голос их мне кажется зловещим.
Она нахмурилась, как будто слышит
Их тихий, тайный разговор.
Само собою, не увидит,
Кто затеял в темном небе спор.
Услышь меня!
Очнись от долгого забвенья.
Ведь каждый день все большее мученье,
Что для тебя, что для меня…
Но я все так же замираю.
Стою, смотрю в твое потухшее окно.
О чем же я, глупец, мечтаю?
Да и теперь не все ли уж равно?
Уж пара капель пали на чело.
Не видно звезд, что спрятались за тучей.
Как долго, кто бы знал, глядел я на нее?
Терзал себя и ликом милым мучил.
Побрел домой...
Вдруг вижу, кто-то в вишне мнется.
В самом кусте, красавец молодой.
Тот самый, что во снах к моей крадется.
Злодей такой... Помучить иль любить
До гроба жизни ее, гад, собрался?
Что сделать мне: убить иль отпустить
Того, что к девице моей во двор пробрался?
Кто ты? Неужто жизнь не дорога?
Молчишь? Не рад нежданной встрече?
Иль думаешь, что дрогнет у меня рука?
Нет, без тебя ей станет легче.
Пусть звезды с месяцем в свидетели примкнут.
Пусть я грехом запятнан стану,
Но сны-мучители к любимой не придут.
Как псы бродячие отстанут.
В руке кинжал сам оказался.
То дар небес, а не судьба.
Когда клинок во плоть его ворвался,
На себя я взял проклятие греха.
Дождь усилился и зашумел подобно барабану,
По крышам весело стуча.
Я был заложником самообмана.
Сгорел, как та печальная свеча.
Сильнее сжал кинжал в руке.
Прикрыл глаза, не чувствуя дыханья.
Я продал душу страшной тьме.
И не знаю, где искать мне покаянья.
Убийца… Вот и я злодей.
Безжалостный и хладнокровный.
Мне лик ее всего милей,
Влюбленной в мою жертву, непокорной.
Теперь подругой Смерть мне стала.
И образ той, другой померк.
Той, которой было мало.
Из-за которой я теперь не человек.
