Элегия

Я здесь опять! Я обошел весь сад!

По-прежнему фонтаны мечут воду,

По-прежнему Петровскую природу

Немые изваянья сторожат;

Сто тридцать лет по-прежнему проходят,

Душа готовит им восторженный привет;

Как волны, по сердцу стихи толпами ходят,

И зреет песнь…

Но не дозреет, нет!

Солнце к соловью не ходит:

Не у солнца он живет.

Если ж солнце не восходит,

Соловей не запоет…

Так и певец, — без женщины любимой

Нет вдохновения, нет песен и стихов.

Но луч очей блеснет жены боготворимой —

И что небесный гром, что шум твоих валов!..

Пусть недоступная, в вельможеском уборе,

С бесстрастьем на устах, с холодностью во взоре, —

О, чудно зазвучит песнь чудная моя!

Но без нея?.

Вот солнце закатилось;

На кратковременный покой царя светил

Военный хор с почетом проводил;

Вот рябь морских валов луной осеребрилась;

Все разошлись. Кронштадтской пушки гул

Приплыл с последним ветром запоздалый;

Петровские деревья задремали,

На их листах последний ветр уснул.

Всё упокоилось.

Но для души безумной

Нет мира в тишине: ее грызет тоска;

Сто песен в ней гремит и пламенно и шумно,

Но в этих песнях нет ни одного стиха.

10 июля 1837

Петергоф