В долине Утулика шел снег. Неслышно падал он на ветви деревьев, гнущихся под его невообразимой тяжестью. Серое небо слилось с пеленой, укрывшей склоны горных массивов, и лишь песня ветра звучала в вершинах еле слышным шепотом. В безмолвии наступающих сумерек перекатывались по наледям снежные вихри.
Здесь не было никого, кто бы мог услышать тайный голос зимы, но он звучал в треске стволов, в говоре воды незамерзающих иссиня-черных провалов свирепого и порожистого Утулика.
Над речными перекатами нависают острые скальные берега, словно обломанные клыки неведомых хтонических тварей, и лишь нескончаемо длинной, и почти незаметной в ускользающем свете дня, нитью тянется между перемолотых рекой камней соболиный след.
На старых скальных отвалах искрит, поблескивает золотистым огнем горное масло. Скрипят под ногами сугробы, неволит душу тусклый свет уходящего солнца, почти невидимого за стеной снегопада…
В сумерках стоят на перекатах безмолвные каменные стражи долины, незримыми и злобными взглядами провожающие закат. Кричит сосновая собака где-то у Рассохинского порога.
Тает день, снег шепчет и застилает ресницы… Черными ямами зияют незамерзающие полыньи, а где-то в вершинах Хамар-Дабана все стучит молот вьюги, гулко отдаваясь в сердце заката, сплетаясь воедино с колдовской водой Утулика…
4\XII 2017 г.
