Старый поэт Постскриптум

Он ходит по комнате и замерзает.

Но странно подумать, как зябнет пальто.

И стужа за окнами напоминает

вино, о котором не помнит никто.

Глоток – и начнутся чудесные вещи:

откроется клетка, и птица дождя

посмотрит на комнату по-человечьи,

как будто страницу закапали свечи,

как будто кивают, в слезах уходя.

Тогда он и вспомнит, кто друг и виновник,

и гость, и хозяин, и горе его,

кто плакал, внутри обрывая шиповник,

и требовал всё, и не взял ничего.

Какое же это печальное дело!

Не слово, не слово, не тысяча слов,

а то, что душа, как теперь, холодела,

когда открывался цветок холодов.

– Прощай и запомни, прощай и сознайся:

ничто никогда не достойно себя. –

И в облаке боли, во тьме постоянства

я вновь улыбнусь и кивну уходя.

Но ты повторяй: это то же и то же,

что было, и будет, и полно по край.

А я уже там, где никто не поможет.

Но ты повторяй,

повторяй,

повторяй…