Крошка Айлин не умеет считать до ста,
знает трёх человек - маму, папу и брата Джо.
Крошка с первого дня своей жизни была нема,
чем повергла семейство и город в болезненный шок.
Ей сегодня три года. С ней, казалось бы, всё хорошо.
У Айлин голубые глаза и большая душа:
она гладит щенков и подкармливает голубей.
Она слышит, как едут вдали поезда,
как скрипит тёмной ночью её колыбель.
Слышит всё, но молчит - неприятный дар для детей.
Вот Айлин уже десять, она учится на дому.
Мама дарит ей книжки и учит писать стихи.
Зимней ночью дом утонул в дыму,
и семью, кроме крошки Айлин, не смогли спасти.
Она плакала молча. Вопль раздался в груди.
К восемнадцати леди Айлин не нашла друзей
и работала в хлебной лавке за старым мостом.
С каждым днём становилось ей жить тяжелей,
она знала, что скоро нагрянет ужасный шторм.
Ей сказал это голос, что раньше не был знаком.
Этот голос не слышал никто, лишь одна Айлин.
Его фразы она записывала в блокнот:
"Он сказал, что о.н.и идут из глубин".
"Он сказал, что никто никого не спасёт".
И Айлин засыпала с ужасной мигренью уже третий год.
Каждый день она выходила на мост и смотрела вперёд.
Голубая вода становилась темней и страшней.
Вдоль реки старый город гудит и живёт,
наедаясь энергией тысяч его людей.
Ни один и не ведал, сколько осталось дней.
Дней оставалось всё меньше. Айлин не в себе:
много пишет в блокнот, совсем перестала спать.
Она пишет на стенах, чтобы предупредить людей,
но они лишь смеялись. Айлин вспоминала мать:
лишь она поняла бы, ей не было бы плевать.
Голосов в голове были сотни, терпеть уж нет сил.
Вестники катастрофы кричали наперебой.
Седина заменила медь на висках Айлин,
из груди вырывался бессилия волчий вой,
ударялся о нёбо и снова - в душу, домой.
Новый день был обычным, каких миллионы весной -
полон солнца, тепла, щебетанья порхающих птиц.
Голоса в голове у Айлин наконец-то ушли на покой.
В эту ночь над мостом раздавался немыслимый крик.
Этим утром город навеки исчез под водой.
