Глаз народа

Семён Петрович живёт на третьем.
Фонарь полночный в окошко светит,
Ему не спится, он целит снова
В ночные споры у Соловьёва.
Фонарь — свидетель, ему понятно
И то, что громко, и что невнятно,
Но в целом — верно, хоть бестолково:
Петрович кроет врагов сурово.
Внизу соседка — мать либерала:
«Прошу, потише», — вчера орала,
Что телевизор — народу опий,
А сын-то ейный живёт в Европе!
Сосед на пятом недавно помер,
Читали вместе последний номер
Газеты — честный листок от НОДа:
«Рабы Госдепа вредят народу».
Петрович знает, и тут не чисто,
Сосед из верных, своих чекистов,
Но рано помер: седьмой десяток,
Квартира в Сочи, жена, достаток.
Есть подозренье: на пятом справа
Живёт зараза — ипэшник Слава,
Он что-то носит в мешках, бездельник,
На все вопросы: «Разбейте телик!»
«Разбейте телик»! Да как же можно?
Ведь он наружно и он подкожно,
Да он ректально и перорально,
Как панацея от всех Навальных!
Писал в «Итоги» — взяла досада,
Что алкоголик, агент «Моссада»,
Отраву носит в больших пакетах.
Письмо отправил, но нет ответа…
Семён Петрович живёт на третьем,
Он знает точно, Госдеп ответит,
И, отбивая врага с порога,
Включает телик предельно громко!
________________________________
Иллюстрация: художник Вася Ложкин. Телевизор
Other author posts
Друг мой, Питер
Смоет боль былых печалей Дождь, свидетелем событий Стынет город у причала — Бург мой, Питер.
Полнолуние
Где-то в огромном городе N, где в ожидании перемен замкнуты судьбы сводами стен,
Дверь незапертой души
Нет железного крепленья, нет надёжного затвора, там, у лестницы ступени распадутся в щепки скоро.
Холодный август
Холодный август, совсем не просто Жить отстранённо — качает остров: Добра и света осталось мало, И нет надежды — она пропала.