Грета верила с детства в русалок и Добрый народ,
Оставляла им сыр, и кулёчки с печеньем пряничным.
А теперь она тянет саночки и идёт,
А на саночках сын, закутанный, точно бабочка.
Снегопад со вчерашнего вечера не стихал,
Как там, в городе? Наверно, уж отобедали.
Никого у Греты - ни дома, ни жениха,
Только Добрый народ, невидимый и неведомый.
Не стерпел отец, и мачеха прогнала,
Лишь родная сестра заплакала - нынче плачет ли?
Ну а тот, кто так много и песен знал, и баллад -
Может, принцем он был, или просто вором удачливым?
Грете старые люди сказали - иди на юг,
Там, где серые скалы угрюмым ущельем сходятся,
Кто-то видел танцующих духов и ведьмин круг,
И эльфийскую деву, а может быть, Богородицу.
Грета тянет салазки, ей в принципе, всё равно
В неизвестный Рай, в неведомый Аваллон идти:
Если есть города, где холодно и темно,
Значит, есть и другие, ей бы не проворонить их.
Грете кажется - с каждым шагом идёт быстрей,
Санки катятся сами, а ноги не чуят холода,
Грета видит дома и башенки в серебре,
И мосты над ущельем из радуги и из золота,
Тает снег, просыпаются яблонии и цветут,
И отбросив тряпьё, первый раз поднимаясь на ноги,
Пятимесячный мальчик смеётся, идёт к мосту.
Пахнут яблоки, как же всё-таки пахнут яблоки!
