Травы росли, шурша, влажные на заре:
был еле слышен шаг Матери Всех Зверей.
Ростом - до облаков, волосы - до земли;
в травы легла легко, корни сквозь плоть прошли.
"Птахе лесной - гнездо, рыбе речной - вода...
Стань, мое тело - дом всем, кто пришел сюда!
Логово - под рукой, подле ребра - кровать,
чтобы дарить покой, чтобы отогревать.
Всем по размеру - стол, спальня, каминный зал...
Всем, кто обижен, зол, голоден и устал".
Пела она, приют твари любой даря:
"Даже когда убьют, не огорчайся зря!
Выспись в моей горсти, под полотном волос -
даже коль в мир придти вовсе не довелось".
Песня текла вольней, всяк ее понимал,
и потянулись к ней звери - велик и мал.
Хватит тому - небес, хватит тому - воды...
Всех принимают здесь, в доме, где нет вражды.
В доме, где общий стяг, хищник, свой пыл умерь...
...Кто-то стучит. Раз так, будет открыта дверь.
Слезы слюдой блестят, в сердце темным-темно...
Ты человек, дитя! Впрочем, не все ль равно?
Дай мне свою ладонь, и заходи скорей -
раны залечит дом Матери Всех Зверей.
Ласку его прими, кожей впитай покой, -
и возвращайся в мир близкий тебе, людской.
Если, метельно-лют, сумрак придет туда,
станешь и ты - приют тем, у кого беда.
