Огни, парижские огни,
молись по святцам!
Но дни, потерянные дни,
они мне снятся.
По европейским городам
мечусь под хмелем,
Но я живу не здесь, а там,
я в это верю.
Метель сибирская метет,
хрипит недели,
Какой там с Родиной расчёт –
мы дышим еле.
Кругом могилы без крестов –
одна позёмка,
Как скрип, срывающий засов,
как дни в потёмках,
Лишь ели стынут на ветру,
да лижут лапы,
И никому не повернуть
назад этапы.
Под ветром этаким крутись,
как сможешь,
Но позабудь и оглянись –
душа под кожей.
А сунут финку под ребро –
конец страданьям.
Давно в бега ушел Рембо –
избрал скитанья.
Он чём-то с кем-то торговал
в стране верблюдов,
И много дней там промотал,
поверив в чудо.
Он замолчал, он оборвал,
забросил песни,
И я его не повстречал
на Красной Пресне.
А жаль, мне правда очень жаль...
любитель шуток
Он разогнать бы смог печаль
на пару суток,
Нас время как-то не свело
в аккордах лестниц,
Пойдёт душа моя на слом,
как дом в предместье.
Я уложусь в свою строку,
как в доски гроба,
И пусть венков не соберу,
я не был снобом.
Я по парижским кабакам
в огнях угарных,
Но нет Рембо, а значит там –
бездарность.
Я в прошлом путаюсь своём
все сны — погоня,
И для чего мы здесь живём
я смутно помню.
Не смею словом покривить –
такая малость,
И дней связующая нить
поистрепалась.
Бредёт душа по мутным снам
с неловкой ленью,
Играют Баха в Нотр-Дам
по воскресеньям,
Орган разносит гул токкат
за грань столетий,
Наотмашь бьёт шальной закат
по крышам плетью,
А листья гаснут на ветру
в дожде осеннем,
И я ловлю их на лету –
ищу спасенья.
Пусть дни пропали – в снах своих
я к ним прикован,
И нет Высоцкого в живых –
Он зарифмован.
