Чудовища красивы. Их глаза
похожи на бездонные колодцы.
Чудовище, не зная, что сказать,
уходит от ответа
и смеётся.
Так, привыкая к собственным чертам,
знакомится душа с неловким телом —
ответ на нежность — уголками рта,
зрачками — на просвет в конце тоннеля.
Чудовище не знает, что оно
при внешней мнимой хрупкости — жестоко.
В осенней акварельности тонов
так трудно оставаться одиноким.
Чудовище торопится забыть
и, в то же время, что-то тщится вспомнить.
Качаются фонарные столбы,
вселенная, лишённая опоры.
Вскипают волны, тает тонкий лёд,
на счастье разбивается посуда.
Чудовище, нашедшее своё,
однажды сокращается до чуда.
