Она

Открываю глаза и не понимаю, что происходит. Дышать тяжело. Пытаюсь произнести хоть слово – бесполезно, мешает ткань во рту. Я умираю? Нет-нет. После смерти боли не чувствуешь. А я всё чувствую. Голова гудит, запястья саднят, видимо, верёвкой связаны. Но кто? И зачем? Последнее, что помню…

В комнате пахнет спиленными досками и осенним дождём. Придумывают же названия для освежителей. Дождь вообще пахнет? Тем более осенний. Капает себе и капает. И не пахнет. А освежитель воняет чем-то по типу морского бриза.

Рядом сопит жена. Голова начинает гудеть от вчерашней ссоры. А что тебе, дорогая, плохо спится сейчас? А вчера орала, как мы будем спать в этой помойке, если продолжу ремонт и не дам тебе, хотя бы, пропылесосить. А-то опилки кругом. Не колется, авось, раз слюни на подушку пускаешь.

Спускаюсь на кухню для утреннего ритуала. В полной тишине, на веранде, выпить свежесваренный кофе. Пока пью – продумываю план действий. Встреча в три с босом, отвожу его в другой конец города и на час у меня лафа. На беговой дорожке побегаю хоть. Или на ресепшене узнаю новости от новенькой девочки. А вечерком приготовлю шашлыки, заодно со своей помирюсь.

И чего она кряхтит на меня, не пойму. Мы встретились так давно, у меня жена и дочь, она вдова с двумя сыновьями. Спустя время прибрала меня к рукам. Той семье я был не нужен. Две женщины – слишком много для мужских ушей. А вот два сына – вот этим можно гордиться.

Из раздумий выводит шаркающая на кухню гордость старшая. Высокий, худой, семейники сползли почти наполовину. Ха! Мужик. Время на отдых подходит к концу, одеваюсь и еду по делам. Пока шёл от машины к магазину, удар по голове и темнота.

Подозрительный шум вокруг приобретает очертания. Голоса. Мужские. Один, два, три, десять. И всё ради меня? А я-то в чём виноват? Судорожно перелистываю воспоминания в голове. От страха они путаются, растягиваются, улетают, встревают промежуточные воспоминания.

В шесть лет я с Мишкой у соседа яблоки воровал … ты ничего в этом мире не добьёшься! Как и твоя мать! Что ты блядь, что мать твоя блядь, а корни растут ещё с твоей бабушки! У вас блядство – наследственное! … за что получил заряд соли в задницу.

Трахнул подругу … пап, я не могу дать тебе сейчас денег – после этого я просто захлопнул дверь и не желал знать эту неблагодарную … сестры в восемнадцать.

Пытался выставить жену из дома, когда … «если у тебя кто-то есть, скажи, я пойму и не буду тебя беспокоить». У меня никого нет, я тебе верен … она обнаружила след помады у меня на рубашке. Но ведь жене не объяснишь, что это жена боса в благодарность меня поцеловала.

Бррр. Бред какой-то. Не могли меня из-за этих ситуаций так. А может бос виноват? Взяток набрал, или денег отмыл приличную сумму. А через меня его хвать. Точно! Паскуда! А мне зарплату не повышал.

- Ну что, проснулся? – с меня сдирают мешок. Перед глазами предстаёт вполне симпатичная мужская рожа. Явно младше меня. И фон его такой же наружности.

- Мальчики, вы в мафию поиграть решили? Не доросли ещё. Идите по домам – с облегчением выдаю я. С такими ребятами бояться нечего. Попугают и отпустят.

Лицо полирует кулак. Сильно бьёт, падла.

- Ещё раз пасть разинешь – нижняя челюсть уйдёт кататься по полу.

- Понял, не дурак. Давайте поговорим без насилия. Что вам нужно? – голос предательски подрагивает. Потею.

- Накосячил ты, дядя.

От жизни нужно брать всё. И я брал. По молодости замечали в группировках. Угонял тачки, снимал колёса и продавал по дешёвке. Именно тогда был кайф. Драйв. Настоящая жизнь. Когда ты мчишь под 160 по трассе от ментов, а потом часов восемь в захолустном дворе прячешься. Утром возвращаешься в квартиру, избитый, но безгранично счастливый.

Дальше, лучше. Жена, маленькая дочка. В дочери души не чаял. Умница, красавица, занимается танцами многие годы. Послушная, тихая. Жена тоже тихая. Типичная серая мышка. Дом – работа, работа – дом. А я – мужчина, глава семьи, добытчик. И с работами повезло. Какими деньгами я тогда владел! Получаемые суммы даже не считал. Вычёркивал только пункты уголовного кодекса, как новое достижение в жизни. Всегда знал, куда могу вернуться. Там тихо, спокойно, чисто, в холодильнике есть еда. Жаль, что это лишь место. Место не совместимое с понятием дом. Да и семейная жизнь не моё. В свободное время проверял кровать на прочность. Да и вообще всю квартиру. А после, вместе с женой, причитал, что дочка слишком много водит подружек домой, пока нас нет. Волос разнообразных – куча.

Спустя время повстречал её. С первой секунды понимал, что она меня погубит. Тихая, но такая живая. Каждая умная мысль – как родная. Эта женщина ни к чему не обязывала.

И блядство прекратилось. Жаждал познакомиться с мальчиками. Случилось. Сам путал себя в сетях. Врал жене, орал на дочь, обещал любовнице, называл парней сыновьями. И не справился. Ушёл. Тихо, мирно. Жена без вопросов и истерик дала развод.

Адаптация к жизни за городом прошла успешно. Медленно отстраивал старый дом. Второй этаж, гараж, предбанник, кухня, веранда, комната для сына. За года столько было перепланировок. У каждого квадратного метра десятки раз менялось назначение. До бани, увы, так и не добрался.

Каждый год новая машина, стабильная работа. Идеальная, уже, жена, два прекрасных сына. С бывшей женой и дочерью общение поддерживал. Забирал на все выходные и каникулы маленькую внучку. Ушастая такая, с дыркой между зубами. Хохочет всегда. Помощница. Маленький хвостик в синем платье. Куда я, туда она. Мечтал научить её всему. Рыбалке, вождению. А она ласково называла меня «дедуля» и нежно так за шею обнимала.

У меня было всё. Как же я так лоханулся с боссом.

- Я взяток не брал, и о боссе ничего не знаю. Хоть пытайте, но я не при делах.

- Ты дебил? Сказано же, ты накосячил, чё ты мне тут лапшу на уши вешаешь про босса.

- Так я. Я же это – а теперь время для паники. Неужели нашли? Через столько лет – я в деньгах нуждался, вот колёса и снимал. Всё могу вернуть, если нужно.

- Ты, наркодиллер доморощенный. Какие, к чёрту, колёса? Ты вообще не понимаешь, что происходит?

- Так вы же мне не говорите.

Ой, зря. Сказано же было, молчать. Вот дурак. Вижу, как зажимается кулак. Тело непроизвольно напрягается, челюсти сжимаются, глаза закрываются. Отворачиваюсь максимально.

- Оставь его, не нам навредил, не нам и плату брать.

Харчок под ноги и двое близстоящих парней уходят подальше. Благо, слышимость хорошая. Прислушиваюсь к их разговору.

- Так приказа не было.

- Вот именно, что не было. Поэтому стой и жди команды.

- Так я разочек. В челюсть дам, чтобы сговорчивее был.

- Я тебе потом дам. Или она, пулю промеж глаз пропишет без рецепта.

Она. Она! А кто она?

- И чего она так на этого ущербного взъелась?

- А ты личное дело читал? Нет. Вот и не знаешь нихрена. Паскуда он, причём конкретная. Группировки, измены, воровство, угрозы, моральное насилие. Для неё – это личное. Сам же знаешь, прощает всё, кроме измен и насилия.

Да неужели? Бывшая жена? Эта тихая, замкнутая сука? Да я же. Так ведь она и сама не лучше! Хотя нет, она точно быть не может. Тогда.

И тут меня осенило. Она. Это она! С таким интеллектом грех не захотеть мстить. И ведь она всё знала. Рассказал ей всё, без утайки. А она взамен. Сука.

- Чего загрустил, мужик. Эго содрогнулось?

- Не твоё дело – рычу под нос. Ну, ничего, я тебе ещё устрою. Ты против меня даже слова этим уродам сказать не сможешь. В ноги мне упадёшь.

- Осознавать-то начал что-то?

- Меня связали какие-то накаченные жертвы протеина и теперь пытаются выяснить то, о чём итак знают. Связали, бьют, орут, харкаются.

- Ты мне тут поговори ещё! И что же мы такого знаем?

- О ней вы знаете! И почему она зла на меня.

- А это уже интересно. Рассказывай.

Она знала про всё. И про криминальное прошлое. И про измены бывшей жене. Знала даже то, что хотел изменить ей, ради проверки. По взгляду понял всё моментально. Знала, что не смог, но сам факт мысли о подобном. Встретила без улыбки дома. Чистота и вкусный ужин. Но глаза. Они выражали столько эмоций. Боль, разочарование, ненависть и к себе, и ко мне, жалость. Так же без слов извинялся почти месяц. Тему не поднимал, но делал всё, чтобы понимала, что совершил ошибку и не повторюсь.

Знала она и про все мои взаимоотношения с людьми. Окружающие – мусор. Безвольные, тупые овцы. Работают, работают, жёнам тапочки в зубах таскают. А я живу. И никому не подчиняюсь. Только ей, иногда. Друзей у меня не было, с ними скучно. Коллеги на работе мыслят слишком узко и ни к чему не стремятся. Босс – вот он крутой мужик. Связи, деньги, жена с необъятными сиськами.

- Она квартиру хочет получить?

- Какую квартиру?

- Которая от моей мамы досталась.

- На кой ей твоя квартира, баклан. Ты ей жизнь сломал!

- Я?!

- А кто? Я, что ли? Если бы я, то ты бы стоял на моём месте, а я привязанный к стулу трепетал от страха скорой расправы.

- Она же это не всерьёз?

Громогласный хохот. Мне хана.

- Она идёт!

И вновь я напрягся. Вдох – выдох. Всё хорошо. В голове созрела идея. Главное не дать ей возможности начать. С порога всё расскажу и извинюсь за все грехи. Я же не виноват. Да и как она без меня.

Слышу стук каблуков. Чеканит каждый шаг. Моя ты красавица (мегера).

Открываю рот, чтобы начать, да так с открытым ртом и остаюсь.

Подходит.

И тут я всё понимаю. Глаза – зеркало души. Брехня. Глаза – открытая книга. Бери и читай. И я прочитал каждую ситуацию, каждую эмоцию. Какой же я мудак.

- Солнышко, пожалуйста, послушай.

- Кто разрешил кляп вынимать?

Подходит один из псов и суёт мне вонючую тряпку в рот. Сука.

Теперь только глаза – орудие общения. Ну, давай же, посмотри на меня. Пойми, что не прав! Не смотрит. Открывает красивую коробочку и достаёт револьвер. Ты всегда любила антиквариат. Мечтала о собственной коллекции.

На глаза наворачиваются слёзы, когда дуло уставлено на меня. Не смог, не уследил, сам всё разрушил. Мычу что-то нечленораздельное. Вижу, что понимает сказанное. Но уже слишком поздно.

Закрываю глаза. Уже ничего не исправить. Они ничего и никогда не забывают.

В помещении раздаётся выстрел. Не волнуйся, я запомню тебя не такой. Я запомню тебя той, какой ты была раньше. Твои мама и бабушка могут гордиться. Ты отомстила за всех них. Моя маленькая, ушастая девочка в синем платье.