Живые люди вряд ли дрогнут

Живые люди вряд ли дрогнут

(Дрожать – ни небесам, ни землям!),

Когда прокиснет вялый догмат,

Который нынче столь приемлем,

Которым нынче (эка подлость!)

В глаза и мысли нагло тычет

Тот, для кого любая область

Из самого себя навычет.

Мне-то начхать! Ликуйте, пейте,

Трубя в победные фанфары!

Я – что ж? – смогу сыграть на флейте

За неимением гитары

Иль спеть, а то смолчать и вовсе,

Чтоб кто-нибудь потом: «Причём он

Без употребленья рассохся,

Как опрокинутый бочонок»…

Нет. Я твёрдо и безвозмездно,

А также горячо и прямо

Скажу о том, какая бездна

Мила на вид, как панорама.

Пыл метонимий и синекдох

Охвачен подданным искусством

Не в миг, когда дыханье не в дых

И мозг неверностью искусан.

Неточность «дважды два – четыре» –

С другого бока, исподлобья.

Лихой пиит, привыкший к лире,

Вдруг видит: лиры, нет; оглобля!

Эх, этим длинным инструментом

Огреть бы болтунов по спинам

А главного (ну, монстр… ну, ментор…)

За дряхлость – лёгкой хворостиной.

1933