Готовы? Встаньте! Суд идет.
Сегодня в зале многолюдно.
Как же безропотен народ,
Судить с наскока безрассудно.
Тут монотонный шум стихал,
Когда прибрав брюшные складки,
Гос. обвинитель скомкав папки,
Тщеславно с чувством речь толкал:
За годы практики судебной,
Под лихой толщей сшитых дел.
Ловить за жизнью непотребной
Я массу случаев имел.
Но с тем, что я имел доселе
Конкретный случай не сравнить.
Такому выродку бы гнить,
А не скользить в проклятом деле.
А после плел он сухословно
Деталь преступного деянья:
Напал на девушку укромно,
И растерзал словно пиранья.
Кричит неистово старуха,
Срывая вымокшую блузу:
«Давно я знаю эту суку!
Чего вы ждете!? Режьте брюхо!»
И сквозь оплеванные крики,
В пучине яростных угроз.
Судья, учтя закон великий,
Судимому задал вопрос.
Ввиду всего, что вы уняли,
Есть обвиненье – разберете?
Суду ответьте, коль поймали.
Вину свою вы признаете?
И робко встал юнец судимый.
На вид ему нет двадцати.
Лишь щетина пошла расти,
Да голос трясся уязвимый:
Простите мне метафоричность,
Уж больно сложно объяснить.
Что тронуло мою статичность?
И как такое мог свершить?
Я жил без привязи не зная,
Чему подвластно мое сердце
Минувший день в песок стирая,
Воспоминаний мегагерцы.
Настал тот час, когда играя
Весенний дождь на барабане
Я провожал глазами тая
Машин поток на автобаме.
Как жалок мир и все вокруг,
Подумал я в минуту дум.
Терпеть извечный скрытый глум,
Людей, друзей и их подруг.
Назло всему к тому в придачу,
Шла рядом чудная девица.
Худая, длинная как спица,
Но грациозна, жди удачу.
Клянусь! Я тут же отрезвел.
Постылый мир преобразился.
Плененный мыслями вспотел,
Как будто черт за мной носился.
И так тайком я шел за ней,
Влеченный импульсов телесных.
И становился все наглей,
Как натиск громов поднебесных.
Вы все хотите правды знать?
Как я сорвался по итогу?
Как я не дал ей убежать?
Подсекши тоненькую ногу.
Судимый вытер пот со лба,
Замолк на несколько мгновений:
Меня ведь сгубит не тюрьма.
Ее молящий взгляд последний.
Глаза искали свет и воздух.
Зрачки молили о пощаде.
Но я захлебываясь в яде,
Невольно вынул ее дух.
Решетки окон багровеют,
Вечерний сумрак настает.
Мой тощий стан опять хладеет,
Сегодня вновь она придет.
Не будет крика и кошмара,
Порочить мой несчастный мир.
И только мокрый шепот «Мама».
Да взгляд между тюремных лир.
Чем суд окончится – плевать.
Крысёныш загнан в мышеловку.
Не долго мне осталось ждать,
Я сплел последнюю веревку.
