Реинкорнация любви. Восстать из пепла - сильно это.
Да, сердце на моё, возьми. Оно мешается поэту.
А с ним возьми и радость глаз, улыбки губ и щек румянец.
Возьми мое тепло и страсть, возьми лица унылый глянец.
Возьми всего, пока даю. Потом не дам, вдруг разлюблю.
Шучу, конечно, не смогу. Любовь я терпко берегу.
Так берегу, как берега, где падают зимой снега.
И снова радуга-дуга. Иду на выставку Дега.
Сползают капли по стеклу, как слезы тех, кому не спится.
Москва кипит. Bonjour Lamour! Москве весна сегодня снится.
И мне приснилась бы весна, но снишься ты, из подворотни
Из-за сирени стен куста выходишь, я тебя бы отнял
У города кирпичных стен, у облаков седых и мокрых,
У улиц бесконечных вен, и у подземки близ Болотной.
Бежать на красный светофор, ловить машин гудки с улыбкой,
Ловить по лужам дождь-узор, и наслаждаться ночью скрипкой.
Мы это все с тобой пройдем, откроем окна, пустим солнце,
Которое в дверной проем скользнет на кухню и проснется,
Проснется от угрюмых стуж, дождей и бурь, от гроз и молний.
Поэт в словах отнюдь не дюж, он рифмой бьет наотмашь по лбу.
Тебя, любовь моя, я ждал. Открыл вино на кухне ветхой,
И в вазе желтенький тюльпан соседствует с сирени веткой.
Все для тебя, садись, не жди. Обедай, не терзай сомнений.
Забудь осенние дожди, читай мои стихотворения,
Ты можешь разбросать листы по комнате угрюмо малой,
В камине сжечь мои холсты, но я прошу, не будь усталой.
Ты выспись, славно отдохни, побольше кофе пей на завтрак.
Такой большой, такой любви я ждать не мог. Она как сварки
Огонь сплотила сталь и медь, и мир внутри меня сплотила,
Я столько мог бы поиметь, но все ушло, меня забыло,
И вот, когда в моей двери стоит уж цифра девятнадцать,
Стоит оплот моей любви, и я хочу, стирая пальцы
Об источенный карандаш, писать, писать, не уставая.
Спрошу ее: «А ты мне дашь в ладони с неба птичью стаю?»
Она отдаст не только птиц, еще и океан впридачу.
Я слышал много небылиц, и их разменивал на сдачу,
Но тут бурлят в руках моих все мне подвластные стихии.
Пишу тебе я этот стих, пишу, как Матушке-России,
Пишу, как белым голубям, пишу, как солнцу на рассвете,
Пишу, как стареньким церквям, пишу, как мне грядущим детям.
И ты, которой я пишу, едва поняв, едва запомнив,
Уверен. Точно не уйдешь. Поэт воскрес опять сегодня.
