во имя отца и сына и святого духа -
говорю и прикладываюсь к стенке ухом
а стена толстенная - за ней никого,
сползаю на пол и в ушах звенит.
грешники пьют шампанское, святые кагор,
а меня давно уже ничего не пьянит.
слабые лезут под пули, сильные приходят с войны,
которая всегда чего-нибудь да во имя.
а я всё сижу у своей толстенной стены,
и дёргаю беса за сочное вымя.
у беса закручен рог, у беса горят глаза,
он тут сидит, говорит "бесполезно ждать"
и где-то в небе, делая здоровенный зигзаг
падает разочаровавшаяся звезда.
бес говорит мне "ты глупая, это и есть ад,
он именно здесь, а не за могильной плитой",
но пока я не под землею еще, а над
я буду беседовать со своей стеной.
Бог меня сделал не из Адама, а из огрызка
яблока надкушенного в райском саду,
и всю жизнь я бреду, таща за собой беду,
и всё время кажется, что он где-то близко,
что Бог придёт ко мне, скажет наглому бесу "кыш",
протянет руку - вставай, любимая Мессалина!
поэтому повторяю - во имя отца и сына
и святого духа, если он меня слышит.
так проходит за годом год, бес от скуки покрылся мхом,
пухнут с голода добрые, нелюди жрут от пуза,
всё идет как положенно и своим чередом:
я как всегда за грош продаюсь мимолётным музам,
накапливаю болезни, окурки, обрывки знаний,
людей, поношенную одежду, дурные сны,
только Бог до сих пор наверное очень занят
потому что не отвечает из-за стены.
не выдерживаю и кричу, надрывая глотку:
слушай бес, никого за этой стеной!
только время меня придавило жирными телесами.
"да подумай - говорит он - упёртая идиотка
Богу ведь кажется
тоже самое."
_
я встаю с ледяного пола и беса взашей прогнав,
выбегаю на улицу, вдыхаю весеннюю смесь.
вдруг подходит ко мне человек,;
бормочет под нос;
"она",
и счастливо так говорит;
"я здесь".
