Помню жар прокуренных собраний

Помню жар прокуренных собраний,

полуночных споров хрипоту;

эшелон в редеющем тумане,

тюфяки тифозные в поту.

Опиумный ветер Семиречья,

пыльных юрт пологие горбы,

гибнущее племя человечье

в вязкой лаве классовой борьбы.

И когда, уже не зная страха,

с каждым шагом обращаясь в лёд,

крестный путь — от шахты до барака —

доходяга тупо добредёт, —

сунуть ноги в рукава бушлата

и, свернувшись, надышать тепло,

провалиться сердцем без возврата

в те края, что время унесло,

в скачки девятнадцатого года,

смех казашки и плывущий зной…

Отпылав в скитаньях и походах,

всё пребудет вечной мерзлотой.