Мерцает лампочка, и капли крови
Темнеют на некрашеном полу.
Сегодня вы насытились, а значит –
Вы стали тяжелее на подъем,
Вас клонит в сон, лоснятся ваши губы,
И брезжит под наморщенными лбами
Печальная догадка… Что же завтра?
Да, по ночам, прокравшись в ваши сны,
Глухие, как заросшие кладбища,
В те сны, где вы не можете не быть
Собой – вы беззащитны – я спокойно
Допрашиваю вас.
Я вас сужу.
Вы, может быть, вообразили, будто
Весь этот смрад, вся эта кровь и слава,
И рой гудящих мух над побежденным,
И громкое молчанье за спиной,
И ненависть подавленных и слабых,
Уничтожение людей и книг,
Желание детей и душегубов
Быть рядом с вами, быть на вашем месте,
Набить свои утробы вашей плотью,
И ваши ордена… и ваша смерть,
Что странно искажает ваши лица –
Одутловатые, больные лица –
Скажите, вы и впрямь вообразили,
Что это – ваша собственная цель?
Все это – ваша собственная воля?
Одну и ту же партию играя,
Историю творит отнюдь не Бог.
И ваша слабость в том, что вы согласны
Надеть вот эти – не иные – маски.
Занять вот это место – не иное.
Вы не посмели бы занять мое.
Вам страшно было бы пройти по жизни
Вооруженными пером и кистью,
А может быть и так: пустой ладонью.
Вам дали меч – и вы сказали «Да».
Мерцает лампочка, и капли крови
Темнеют на некрашеном полу.
Должно быть, это я поранил руку.
Мне, кажется, хотелось написать
На подоконнике число и дату.
За мной пришли.
А впрочем, все равно.
