Мэри

Прежде Мэри была другой — по ночам выходя на балкон,

До рассвета считала звёзды, а не дешёвый коньяк глушила,

Надевала цветастые платья и шляпки, да и в лексикон

Не прокрадывалась кабацкая матершина.

Прежде Мэри любила петь — ставя в плеер заезженный диск,

Подпевала хитам Мадонны, Фрэнка Синатры, чуть реже — Стинга...

Но однажды проснулась немой. И ненужными стали CD

И от матери ей доставшиеся пластинки.

Мэри вмиг поменяла стиль. В гардеробе её — чернота;

А цветастые платья резко сменились чулками в сетку

И глубокими декольте. Отныне она только так

Выходила из дома (а ведь была домоседкой).

Мэри пьёт, как вокзальный бомж, а напившись, рыдает взахлёб,

Посетителей бара в шок и смятение повергая,

И подруги разводят с ней спасительный дружеский трёп —

Что ж, мол, делаешь ты с собой, дорогая...

Мэри жадно целует всех, кто позарится на неё,

И царапает спины им, и кричит, и дрожит в экстазе,

А затем подбирает с пола сумочку, юбку, бельё

И, одевшись, уходит прочь, не моргнув и глазом.

Прежде Мэри была другой — по ночам не писала стихов,

От которых наутро ей и самой становилось жутко

И тошнило похлеще, чем от самых слащавых духов...

Прежде Мэри была собой,

А не проституткой.