До Смоленска была и до Польши, то до Волги, а то до Курил, то поменьше она, то побольше... Что есть Родина? - я бы спросил! (бучка от Бучека) * Я опять ощущаю себя виноватым, теребит во мне совесть больную струну, но признаться хочу без стыда и бравады, что, увы, не люблю я родную страну. Может, в этом какой-то пробел воспитанья или гнилостный дух либеральных идей, недостаток с рожденья грудного питанья, чтоб впитать с молоком страсть к Отчизне своей. Может, в этом симптомы душевной болезни или, может, я вправду моральный урод, ведь я рос, всюду слыша про Родину песни, про величье державы, сплотившей народ. Я ж её не люблю и считаю: не должен (разве можно быть должным что-либо любить?), но живу здесь всю жизнь, не тревожа таможен, и, хоть выезд возможен, нет планов убыть. Что такое страна? — Территория суши под контролем и крышей держащих здесь власть, и все те, кого случай во всём вездесущий угораздил родиться тут, жить и пропасть. Власть веками стремилась раздвинуть границы, прибирая чужие богатства к рукам, чтоб величие трона и роскошь столицы прирастали на зависть друзьям и врагам. Вся история в прошлом — придворные дрязги и бесчисленных войн бесконечный черёд, пораженья, победы и гордые сказки про героев войны и великий народ. Все цари воевали во славу державы, полководцы себя прославляли в боях, и у армии в целом есть повод для славы, но бесславен, кто сгинул в далёких краях. Из-за планов державных и властных амбиций посылали на смертную бойню людей, чья вина только в том, что сдалось им родиться там, где жизнь стоит меньше имперских идей. И родные кому-то соседние страны становились окрестностью алчной страны, оставляя в душе у захваченных раны, наделяя захватчиков мерой вины. А когда в результате разборок во власти из-за тех же амбиций наместных властей распадалась страна на отдельные части, разве кто-нибудь спрашивал мненье людей? А раз так, чем же я для себя обосную справедливость сложившихся ныне границ, и какую страну мне считать за родную, если много в истории грязных страниц? Принимать ли за Родину то, что осталось от Империи рухнувшей, тем, кто в ней жил: у кого-то побольше, кому-то лишь малость, — случай знать не желает, кто что заслужил? Ну а если потом вдруг опять распадётся та страна, где распад я застал в прошлый раз, неужели мне снова гордиться придётся новой родиной также, как этой сейчас? Да и как же гордиться местами, где не был, тем, что с роду не видел, что в жизни не знал? Не моя там земля, не знакомо мне небо... География это, но я её сдал. Нет, не родина мне этот контур на карте, очертивший иных представлений провал. Даже город, сравнимый с мишенями в дартсе, мне знаком лишь местами, в которых бывал. Нет, увольте, пусть Родиной будет то место, где родился и вырос, где жил и живу: дом и улица, город, где всё мне известно, — те места, где по жизни бывал наяву. Я мужчина и, значит, любить должен женщин. И не скрою, что женщин вообще я люблю. Но женат на одной, той, с которой повенчан, только та мне родная, с которой я сплю.
.
