Душа моя тяготится в плену,
Средь пластика окон, железных деверей,
Средь жалоб людей на лихую судьбу,
Без радости детской и любви матерей.
Здесь каждому ближе рубаха своя,
А все остальные пусть будут, как знают.
«Они же грешны, а вовсе не я»,-
Так люди вмиру рассуждают.
Не может смирить их койка в палате,
Все так же винят в своих бедах других-
Детей бестолковых, дурных сватьев - братьев,
Клянут, что есть силы власть и родных.
О хлебе насущном все мысли земные,
Все заняты поиском зелья от слез,
Не ведая, что те старанья пустые-
Прямая дорога в огонь и мороз.
Горят эти души в греховном кострище,
И вечным морозом сковало сердца,
И уж не понять в жутком том пепелище,
Что стало для них началом конца.
Как им объяснить, что, не ведая Бога,
В погибель идут и ведут за собой
Потомков своих безумной дорогой
С тщеславной гордыней в суме за спиной.
Ах, если б на миг стали людям открыты
Все замыслы Божьи о каждой судьбе!
Слезами раскаянья были б омыты
Поступки и мысли в горячей мольбе.
Но мудрый Господь не мешает решенью,
Что примет в итоге творенья душа,
Познавшая мрак демонских искушений,
Сравнив их однажды с плодами добра.
Так думала я, лежа в палате,
Где дрожь и надежда в усталых сердцах,
Где мысли о Боге, как звуки набата,
Приходят в миг скорби, а может конца.
