-Расскажи мне страшную сказку.
Дочь отца попросила.
И в голосе с легкой опаской
Он ей поведал о мире,
В котором за мир воевали.
В котором убивали себя
Среди серых зданий,
Жизнь не жалея и о ней не скорбя.
Убивали, потому что устали.
Надоела рутина, схватившая цепко.
Невыносимо жить с дураками.
Словно и не город, а клетка.
А порой убивали других,
Ибо умирать не было сил.
Промелькнув, милосердия блик
В реке невыносимой рутины поплыл.
И жили в бедности многие.
И сказкам дурацким верили на слово.
Говорили, видят нас какие-то боги.
А сказочникам перечить было опасно.
Могли наказать за их оскорбление.
Они считались святыми.
И чье-нибудь мнение,
Что они и их сказки поругаемы были,
Терялось в потоке комментариев гневных
И цифрах сто сорок восемь. Аскетичность
В умах созревала не зрелых.
И каждый из них шаблонная личность.
Верхов знаменовалось правление
Грабежом, враньем, лицемерием.
Убирали, кого не хотели
Видеть и слышать. Измерив
Классовое в обществе равенство,
Все больше денег клали в карман.
Тех, кто на них оскалились,
Просто давили, сдували словно туман.
-Но это лишь страшная сказка, бояться не надо.
Спи спокойно, моя дорогая.
Желаю снов тебе сладких.
И эта сказка пусть тебя не пугает.
