В пустом чертоге я воссел на троне,
Времён и судеб тяжесть на плечах.
Я им явил свирепость палача
И гнев, и мощь властительной ладони.
Но есть бездонный скорби океан,
И капля в нём — одна душа, живая
Лишь для меня, и к ней одной взываю,
Чужих сердец тоскою горько пьян.
И нет ответа. Где же эта боль,
Которую назвал бы я своею?
Не горе мира, но мою потерю,
Дух мой лукавый, ощутить позволь.
Пой, старый друг — коснись бессчётных ран,
Смиряя песнью буйство тёмных вод:
Народ пустынь, мой доблестный народ
Едва ль смирит зловещий океан.
