Дрожала, измученная,
Обессиленная.
Вроде бы звонко смеясь. Длинными
Своими пальцами
Сигареты тушила.
Мне что-то ужасное снилось.
Сейчас.
Жестокое.
Многократно помноженное,
Чайной ложкой перемешенное,
Не обгрызанные строчки,
Мелодии и кинокадры
А другое,
На много тоньше и четче,
Как брызги ключей в подъезде
Или на крыше,
В подвале.
За окном радостных людей салют.
Яркими вспышками.
Тихо,
Осторожно кот в мою комнату входит.
Тихо... Я вижу.
Отчетливо вижу:
Следом за ним
Чья-то тень.
Я боюсь шевельнуться.
Мама,
Прошу тебя,
Убей!
Бросьте!
Включи свет!
Не подходите ко мне!
Мама! Мама!
Я вижу большие деревья.
Мне чудится страшное,
Мама!
Будто я ветром наполнена,
Вся,
Ветром наполнена вся я.
Мама!
Смотри, у меня целый холодильник
Свежезамороженных масок,
Развешена я вместо фотографий
По всей квартире. По всей земле
От Гринвича до Спасской.
Мама!
Ты что мне не веришь?
Ни одна я такая
В этом мире!
Только мне ужасно надоели
Все эти ужимки в целлофане
И пошлые улыбки в сортире.
Мой розовый конь
Скачет мимо
С какой-то счастливой дурой!
(Мама! Шелк - это красиво!
Особенно на загорелом крупе...)
Я одна в этой пустыне.
Знаю. Теперь и отныне!
Разве ты не слышишь меня?
Мама! Не разрывай сплошную этих линии.
Я вижу на лице твоем слезы.
А в слезах - беззащитность свою.
Я вижу, как будто ладони
Лоджий чужих
Слились под дождем
В одну разноцветную.
Мама!
Мама, глаза мне,
Как мертвой закрыла.
Смерть,
Табаком изъеденные губы
Шевелит из последних сил:
"Говорят,
Что аккуратно сложенные трупы
Напоминают слово:
"mersi"
