Скандинавская повесть) Э л ь м о
Сложи меч тяжелый.
Бессильной ли
Владеть сим булатом, о мирный певец!
Нам слава в боях, нам опасные брани;
Тебе - сладкозвучного пенья венец. Э г и
Прости мне, о сын скандинавских царей!
В деснице певца сей булат не бесчестен.
Ты помни, что Рекнер был арфой
И храбрым пример среди бранных полей. Э л ь м о
Прости, юный скальд, ты певец вдохновенный,
Но если ты хочешь,
Эгил, нам
О славе, лишь в битвах тобой обретенной,
То долго и долго ты будешь молчать. Э г и
Эльмор! иль забыл, что, гордясь багряницей,
Царь скальда обидел, и с ближней
Прискорбная мать его, в горьких слезах,
Рыдала над хладною сына гробницей...
Так, с твердостью духа, с угрозой в устах,
Эгил отвечает,- и, быстрой стопою,
Безмолвствуя, оба, с киченьем в сердцах,
Сокрылись в дубраве под лиственной тьмою.
Час целый в безмолвии ночи
Гремел меч о меч среди рощи глухой.
Обрызганный кровью и весь изнуренный,
Эгил! из дубравы ты вышел один.
О храбрый Эльмор!
Тебя тщетно Армин,
В чертогах семьею своей окруженный,
На пир ждет вечерний под кровлей родной.
Тебе уж из чаши не пить круговой.
Без жизни, без славы, твой труп
Лежит средь дубравы на дерне сухом.
Ты в прах преклонился надменным челом.
Окрест всё молчит, как немая могила,
И смерть скандинавца за скальда отмстила.
Но утром, едва лишь меж сизых
Холодная в небе зарделась Аврора,
В дремучей дубраве, при лаянье псов,
Узнали кровавое тело Эльмора.
Узнавши Эльмора черты искаженны,
Незапным ударом Армин
Не плачет, но грудь раздирает рукой.
Меж тем всё восстало, во граде волненье,
Все ищут убийцы, все требуют
Я знаю,- воскликнул Армин,-
Всегдашнюю злобу к Эльмору питал!
Спешите, спешите постигнуть злодея,
Стремитесь, о други, стремитесь быстрее,
Чем молньи зубчатыя блеск в небесах.
Готовьте орудья ко смерти убийцы.
Меж тем пусть врата неприступной
По нем загремят на чугунных крюках".
И все устремились.
Эгил на
У моря скитался печальной стопою.
Как туча, из коей огнистой
Перун быстротечный блеснул в небесах,
На крылиях черных с останками
Плывет чуть подвижна в небесной
Так мрачен Эгил и задумчив блуждал.
Как вдруг перед ним, окруженный толпою,
К чертогам невинный идет
Эльмор торжествует, и месть над убийцей!"
Так в ярости целый народ повторял.
Но скальд, устремившись в толпу,
Народ! он невинен; моею
Погиб среди боя царевич младой.
Но я не убийца, о царь скандинавян!
Твой сын дерзновенный сразился со мной,
Он пал и геройскою смертию славен".
Трепеща от гнева,
Армин
В темницу глубокую ввергнуть Эгила.
Невинный свободен, смерть - скальда удел.
Но скальда ни плен не страшит, ни могила,
И тихо, безмолвствуя, мощный
Идет среди воплей свирепого мщенья,
Идет,- как бы ждал его славный
Наградой его сладкозвучного
О, горе тебе!- восклицал весь
О, горе тебе! горе, скальд величавый.
Здесь барды не будут вещать твоей славы.
Как тень, твоя память без шума пройдет,
И с жизнию имя исчезнет злодея".
И, тяжко на вереях медных кружась,
Темницы чугунная дверь заперлась,
И скрыл ее слился со свистом Борея.
Итак, он один, без утехи: но
С ним арфа, в несчастьи подруга драгая.
Эгил, среди мрака темницы бряцая,
Последнею песнью Эльмора
Счастливец! ты пал среди родины милой,
Твой прах будет тлеть под землею родной,
Во гроб не сошла твоя память с тобой,
И часто над хладной твоею
Придет прослезиться отец твой унылый!
И друг не забудет тебя посещать.
А я погибаю в заре моей жизни,
Вдали от родных и от милой отчизны.
Сестра молодая и нежная
Не придут слезами мой гроб орошать.
Прощай, моя арфа, прошли наши пенья.
И скальда младого счастливые дни
Как быстрые волны промчались они.
И скоро, исполнен ужасного мщенья,
Неистовый варвар мой век пресечет,
И злой скандинавец свирепой
Созвучные струны твои оборвет.
Греми же, греми! разлучаясь с тобою,
Да внемлю последней я песне
Я жил и в течение жизни
Тобою был счастлив, тобою был славен".
Но барды, свершая обряд скандинавян,
Меж тем начинали суровый
И громко гремели средь дикого
Да гибнет, да гибнет убийца
В их пламенных взорах неистовый гнев,
И все, в круговой съединившись руками,
Эльмора нестройными пели
И, труп обступивши, ходили кругом.
Уже средь обширного поля близ
Огромный и дикий обломок
К убийству певца утвержден алтарем.
Булатна секира лежала на нем,
И возле, ждав жертвы, стояли убийцы.
И вдруг, заскрипевши, глубокой
Отверзлися двери, стремится народ.
Увы! всё готово ко смерти Эгила,
Несчастному скальду отверста могила,
Но скальд без боязни ко смерти идет.
Ни вопли народа, кипящего мщеньем,
Ни грозная сталь, ни алтарь, ни
Певца не колеблют, лишь он с
Внимает, как бардов неистовый
Гремит недостойным Эльмора
О царь!- восклицал вдохновенный
Позволь, чтоб, прощался с миром и пеньем,
Пред смертью я песни свои
И тихо прославил на арфе
Эльмора, которого в битве
Сразил я, но так, как героя сразил".
Он рек; но при имени сына
От ярости сердце царя потряслось.
Воззрев на Эгила с свирепостью взора,
Уже произнес он...
Как вдруг
Унылое, нежное арфы звучанье,
Армин при гармонии струн онемел,
Шумящей толпе он умолкнуть велел,
И целый народ стал в немом ожиданьи.
Певец наклонился на дикий утес,
Взял верную арфу, подругу в печали,
И персты его по струнам заиграли,
И ветр его песню в долине
Где храбрый юноша,
Врагов отчизны
И край отцов, родные
Могучей мышцей защищал?
Эльмор, никем не побежденный,
Ты пал, тебя уж боле нет.
Ты пал - как сильный волк падет,
Бессильным пастырем сраженный.
Где дни, когда к войне кровавой,
Герой, дружины ты водил,
И возвращался к Эльве с славой,
И с Эльвой счастие делил?
Ах, скоро трепетной
Слезами матерь возвестит,
Что верный друг ее
В сырой земле, в немой гробнице.
Но сильных чтят благие боги,
И он на крыльях
Пронесся в горние чертоги,
Геройских жительство духов.
А я вдоль тайнственного брега,
Ночным туманом окружен,
Всегда скитаться
Под хладными волнами
О скальд, какой враждебный
Среди отчаянного
Тебе невидимо
Сразить отважного
И управлял рукой твоей?
Ты победил судьбой жестокой.
Увы! от родины
Могила будет твой трофей!
Уже я вижу пред собою,
Я вижу алчущую смерть,
Готову над моей
Ужасную косу простерть,
Уже железною
Она меня во гроб влечет.
Прощай, прощай, красивый свет,
Навеки расстаюсь с тобою,
А ты, игривый ветерок,
Лети к возлюбленной отчизне,
Скажи родным, что лютый
Велел певцу расстаться с
Далеко от страны родной!
Но что пред смертью, погибая,
Он пел, о них воспоминая,
И к ним перелетал душой.
Уже настал мой час последний.
Приди, убийца, я готов.
Приди, рази, пусть труп мой
Падет пред взорами врагов.
Пусть мак с травою
Растут могилы вкруг моей.
А ты, сын севера, над
Шуми прохладою приятной".
Умолкнул, но долго и сами
Прелестной гармонией струны звучали,
И медленно в поле исчез глас печали.
Армин, вне себя, с наклоненной главой,
Безмолвен сидел средь толпы
Но вдруг, как от долгого сна
О скальд! что за песнь? что за сладостный глас?
Всклицал он.- Какая волшебная
Мне нежные чувства незапно внушила?
Он пел - и во мне гнев ужасный погас.
Он пел - и жестокое сердце потряс.
Он пел - и его сладкозвучное пенье,
Казалось, мою утоляло печаль,
О скальд...
О Эльмор мой... нет.
Мщение, мщенье!
Убийца! возьми смертоносную сталь...
Низвергни алтарь... пусть родные
Счастливее будут, чем горький отец.
Иди.
Ты свободен, волшебный певец".
И с радостным воплем толпа
Свободен певец!" Благодарный
Десницу Армина слезами
И пред благодетелем пал умиленный.
Эгил возвратился на берег родной,
Куда с нетерпеньем, под кровлей смиренной,
Ждала его мать с молодою сестрой.
Унылый, терзаемый памятью злою,
Он проклял свой меч и сокрыл под скалою.
Когда же, задумчив, вечерней порой,
Певец любовался волнением моря,
Унылая тень молодого
Являлась ему на туманных брегах.
Но лишь на востоке краснела Аврора,
Сей призрак, как сон, исчезал в облаках.
