- Смотрите, капитан, как рассердилось море -
свирепый самурай, вчера едва спаслись!
Скажите, капитан, увидим землю вскоре?
- Земля? Рукой подать – два километра. Вниз.
А на обед опять, в тарелках борщ по-флотски,
успей поймать тот край, куда завалит борт,
и веселее нет забавы идиотской,
чем красный по столам пускать борщеворот.
Обычный зимний шторм, идём из Ниигаты,
и скорость два узла - взобраться на волну.
Провал, опять провал, ослеп иллюминатор,
и надо пережить одну, ещё одну …
Падение и взлёт - привычная работа.
Наш сухогруз увяз в плену японских гейш.
С очередной волны врезаемся в ворота
поднявшейся стены и пробиваем брешь.
И разъярённых брызг колючая армада,
вонзается в моё замёрзшее лицо,
я не спешу туда, куда спешить не надо-
на дне и так полно несчастных храбрецов!
Мы терпим и ползём - в аду не видно рая,
когда же это всё нам просто надоест?
Беспомощность свою, я молча презираю
и на груди ищу залитый штормом крест.
