Если ты мадонна — и толпа, и гений
? Пред тобой склоняются челом;
? Как жена и мать — двух поколений
? Служишь ты охраной и звеном…
? Радуйся, зиждительница рода!
? Дом твой — ветвь растущего народа;
? В той стране, где разорён твой дом,
? Города растлятся, как Содом.
? Собственным достоинством хранима,
? Ты идёшь, молвой не уязвима, —
? Радуйся, блаженная жена!
? Твой очаг семейный согревает
? Свежих чувств и мыслей семена,
? Вечно-новой жизни закипает
? Вкруг тебя шумящая волна.
Всё, что ты любовью и терпеньем
? Воспитала, от тебя уйдет,—
? Но уйдет с твоим благословеньем,
? С памятью святых твоих забот.
Если ты вакханка,— родилась вакханкой,—
? Много раз падёт перед тобой
? Гений, не владеющий собой.
? Только будь ты лучше куртизанкой,
? Чем притворно-честною женой…
? Не обманет холод этой маски —
? Эта целомудренная ложь…
? Колобродит ум твой… Ну, так что ж!
? Ум ли нужен для минутной ласки,
? Ум ли нужен для весёлой пляски,
? Там, где страстной музыки волна
? В шёпоте и топоте слышна.
? Для семьи заветные, святые
? Цепи долга, для тебя гнилые
? Нити, — рвут их прихоти твои.
? Не входи ж напрасно в мир семьи,
? У тебя иное назначенье:
? Всё, что в жизни льется через край,
? Всё, что слепо ищет наслажденья,
? Расточай, язви иль утоляй!
? Много богачей ты пустозвонных
? Довела почти до нищеты,
? Много сил, для света незаконных,
? Безысходных и неугомонных,
? До поры угомонила ты,
? Освежая пыл свой их избытком,
? Словно охмеляющим напитком.
? Радуйся! Сам олимпийский бог
? На тебя дождём червонцев льётся
? И над человечеством смеётся,
? Млея у твоих прелестных ног.
Если ты в душе мадонна и, к несчастью,
? Рано пала,— в те лета, когда
? Молодость играет первой страстью,
? Или явно в жертву сладострастью
? Злая продала тебя нужда, —
? Голод, холод, роковая крайность…
? Знай! твое падение — случайность,
? Розовый рассеется туман,
? Наглый обнаружится обман —
? И тогда, спаси тебя, о Боже!
? На пирах веселой молодёжи
? Будешь ты унылая сидеть,
? На своем полу-продажном ложе
? Иногда молиться и скорбеть;
? Всей душой, глубоко уязвлённой,
? Проклянешь позор позолочённый,
? Ночь соблазнов и сонливый день,
? И свою разряженную лень,
? И свою тоскливую беспечность,
? И людских страстей недолговечность.
Если с детства ты вакханка, и, к несчастью,
? Рано разгадал тебя отец
? И идти принудил под венец,
? Пользуясь родительскою властью;
? Иль сама, сжигаемая страстью,
? Отдалась ты мужу своему,
? Чтоб начать служенье сладострастью
? По узаконенному найму, —
? Знай: союз твой — роковая крайность
? Или безотчетная случайность, —
? Будешь ты скучать у очага,
? Видеть в детях Божье наказанье,
? В лучшем муже — вечного врага,
? Будешь усыплять его вниманье,
? Прятать от него свои мечты…
? Наконец, вполне постигнешь ты,
? Что тебя сковал один обычай,
? Что с огнём жаровню под цветы
? Трудно спрятать ради всех приличий,
? И, смеясь над мужем и стыдом,
? Проклянёшь ты свой семейный дом…
Людям роли розданы природой,
? С ней борьба — не всем доступный труд:
? Всё, что будет для тебя свободой,
? То другие рабством назовут;
? То, что будет для тебя цепями,
? Для других — гирлянда из цветов;
? Людям роли розданы богами,—
? Каждый узнавай своих богов.
? Но судьба перемешала роли,
? Навязав нам маску поневоле.
? Не спасает ветхий наш закон
? Сладострастью проданных мадонн;
? Под личиною мадонны скромной
? Не узнать нам жрицы вероломной.
? Чуть сквозит сквозь радужный туман
? Душу возмущающий обман:
? Та, которая разврат свой прячет,
? Гордо смотрит на погибших дев,
? И бессилен вопиющий гнев
? Той, которая тихонько плачет.
