Позади окопы, смерть, скитанья…
Что осталось? Кажется, одно –
шляться по пивнушкам… ведь с годами
красен мир сквозь красное вино.
Ты сидишь, былое вспоминая…
ржавь бинтов, истошный вопль атак…
Истина тогда былая такая:
красен мир, покуда красен флаг!
Но теперь-то все вокруг иное.
Продают на рынке ордена.
Даже знамя, с цифрой, боевое,
пронесли два смуглых пацана.
От обиды страшной зарыдавши,
подбежал и вскинул ты кулак.
Но толпа, вся в золоте и замше,
засмеялась: – Отойди, мудак!..
Вот сидишь и пьешь вино из банки.
Рядом пулеметом – домино…
Будьте прокляты! Забудьтесь, танки!
Красен мир сквозь красное вино!
Но поверь мне, что на белом свете,
старый воин, ты не одинок.
В пестрой куртке ходит у соседей
весь в наколках страшных паренек.
Ты ему однажды буркнул: – Пули
нюхал ты, наверное, в кино?.
Он, штыком изрезанный в Кабуле,
говорит, что тоже пьет вино.
Не вождей, так нас сжигает совесть…
Я не воевал, но все равно
за убитую цензурой повесть
поднимаю красное вино.
Выпьем за мужское наше братство,
сладкий пламень долга, черный дым.
И по порученью государства
мы друг друга поблагодарим.
1996
