Наизнанку

Я влюблялась в поэтов, а после — марала бумагу,

Сочиняла судьбу — для себя (никогда — для других), 

Научилась не лгать и сумела забыть эту мантру

На чужом языке: liebedicliebedichliebedich.

Я пророчила в песнях, а после — сама проверяла, 

Где есть истина (в споре, конечно, но чаще — в вине).

Головой пробивала преграды, но было ей мало!

Вот тогда был вторично придуман злосчастный Верлен.

Только прОклятым быть ему некем — ведь я не позволю —

Непотребная девка — не только в стихах — и в душе!

Мне и прОклятой быть, и проклЯтой, ведь вольному воля,

Ведь меня не вернуть — я ушла и не буду, mon cher,

Ничего объяснять. Будет столько ещё нелюбимых, 

Что нелюбящих смысла однажды не станет считать. 

Я в одном виновата — я быть не смогла херувимом 

(впрочем, так и осталась — 

Не друг,

Не жена

И не мать).

Я забыла о смерти — придумала несколько жизней. 

Не учла одного: я в плену находилась у книг, 

А они не вернули мне имя, эпоху, Отчизну 

(впрочем, я ведь и это брала не однажды у них): 

Я знакома и с шизофренией, и с орденом Храма... 

Понимаю: такую любить — как идти на костёр. 

Но клянусь : не пойдёшь — не оставил мне новых ты шрамов, 

А которые были... забудь. Сам когда-то их стёр. 

9 июля 2011