Эта история началась вечером, в день летнего солнцестояния много-много лет тому назад.
Впрочем, в те времена небо и земля были такими же прекрасными, как и сейчас.
Солнце уже село, но золотые отблески его лучей всё ещё озаряли небесный свод, на котором в бесконечной дали мерцала едва различимая звёздочка.
Длинный залив Турешё сиял, словно зеркало, а на берегу его застыл лес, неподвижный и молчаливый.
В реке, впадавшей в залив, вода у берегов в тени от елей казалась чёрной-пречёрной, но ближе к середине становилась розово-красной и отливала золотом в закатных лучах.
Лишь песня дрозда нарушала вечернюю тишину.
Певец сидел на макушке ели и старался радостной мелодией выразить восхищение прекрасным летним вечером.
В лесу стоял удивительный аромат: запах линией и барвинка мешался с пряным духом ели и можжевельника.
Время от времени в реке била хвостом рыба: покажется на миг — и уйдёт на глубину, и снова в лесу воцарялась торжественная тишина.
Вдруг дрозд оборвал свою трель: видно, приметил в вечернем небе что-то неожиданное.
Три лебедя, шумно взмахивая крыльями, летели в лучах заката.
Они спустились на землю как раз в том месте, где река впадала в залив.
Дрозд поспешил скрыться в чаще.
Две птицы остановились у воды, а третья отлетела подальше — в густой кустарник.
Миг — и все три скинули лебединое обличье и превратились в прекрасных принцесс.
— Здесь нет ни одной живой души, — сказала старшая на незнакомом наречии.
— Давайте искупаемся перед обратной дорогой, — предложила другая.
Третья, самая младшая и самая красивая, лишь радостно вскрикнула и нырнула вниз головой в прохладную воду.
Сестры — за ней.
Девушки принялись резвиться в воде.
Принцессы умели плавать не хуже лебедей: то переворачивались на спину, то скрывались под водой и выныривали с гирляндами водяных лилий вокруг шей.
Они смеялись и кричали, брызгались водой, кидались в волны, а небо между тем всё бледнело, и всё ярче на нём разгорались звёзды.
Принцессы то и дело выскакивали на берег и падали на мягкий мох, а потом снова ныряли в воду и плавали наперегонки.
Вдруг старшая воскликнула:
— Тихо!
Мне кажется, я слышу человеческие голоса.
Живо!
Улетаем! — В мгновение ока старшие сестры оказались на берегу, облачились в лебединые перья и снова стали большими белыми птицами с длинными шеями.
— Поторапливайся! — закричали они младшей сестре, всё ещё плескавшейся в воде. — Мы летим на северо-запад.
Догоняй! — Лебеди взмыли в небо и скрылись за горами.
Младшая сестра поспешила в лес, где оставила под кустами птичье оперение, но, как ни искала, не смогла найти его.
В испуге бегала она по лесу, заглядывая под каждый куст.
— Горе мне! — сокрушалась она, заламывая руки. — Моё оперение, моё лебединое оперение, куда оно задевалось?!
А случилось вот что: пока юные принцессы резвились в воде, оперение младшей нашла старая крестьянка и отнесла к себе в избу, что стояла на лесной опушке.
Возвращаясь вечером с работы, она заметила, как под кустом что-то белеет.
— Господи!
Вот это находка! — всплеснула руками женщина и аккуратно подняла лебединое оперение с земли. — Отличное выйдет покрывало.
А какое, видать, тёплое получится!
Будет чем согреть мои старые кости в зимнюю стужу.
И она заторопилась домой.
Бедная младшая принцесса — лебединое оперение пропало без следа!
Девушка охала и всхлипывала, дрожала от страха и холода.
Избушку старухи за лесом видно не было: ведь она была одного цвета с землёй и деревьями.
В конце концов девушка села на кочку, закрыла лицо руками и горько заплакала.
В лесу почти совсем стемнело, насколько может быть темно в Швеции в летнюю ночь.
Птицы распевали свои незатейливые песни.
Выпала роса.
Было так прекрасно, как бывает только в летнюю ночь.
Однако принцесса ничего не замечала: она была в отчаянии и не знала, что делать.
Как объяснить чужим людям свою беду?
Ведь она не умела говорить на местном наречии.
Да к тому же оказалась совершенно голой!
Девушка была вне себя от горя.
Когда стало светать, бедняжка направилась к замку, башни которого виднелись за макушками деревьев.
Волосы у девушки были такими длинными, что она укрылась ими, как плащом, и так прокралась лугами к скотному двору, где увидела крестьянку, доившую коров.
Стоило женщине заприметить девушку, она и думать забыла о корове, отбросила ведро, на котором сидела, и с криками помчалась к управительнице.
Она решила, что это лесная фея явилась к ней на рассвете.
Управительница была женщина решительная, неробкого десятка и смело направилась навстречу незнакомке.
— Кто ты такая и почему разгуливаешь на рассвете совсем голая? — спросила женщина.
Но принцесса не поняла ни слова и ничего не могла ответить, а только смотрела с отчаянием и заламывала руки, моля управительницу сжалиться над ней.
— Нет, на тролля или лесную фею ты не похожа, — проговорила женщина. — И глядишь больно жалостливо.
Что ж, чулки и юбка для тебя у меня, пожалуй, найдутся.
Она повела девушку за собой, одела её, как служанку, и стала выпытывать, какую работу та умеет делать.
Но принцесса ничего не понимала и лишь качала головой.
Тогда женщина повела её по дому, показывая кухню, буфетную, прачечную и ткацкую.
Увидев ткацкий станок, девушка радостно улыбнулась, села за него и взялась за дело.
Управительница облегчённо вздохнула: что ж, пусть будет ткачихой.
Вскоре принцесса научилась говорить на местном наречии.
Управительница не могла на неё нарадоваться: никогда ещё не было у неё такой расторопной работницы.
Впрочем, на служанку она была мало похожа.
Руки слишком белые, а поступь, как у королевы.
Целыми днями сидела девушка за ткацким станком.
Работа её казалась необычной: невиданные орнаменты с чужеземными цветами и птицами, а порой буквы и слова, которые никто не мог прочесть.
Новенькая держалась в стороне от других девушек.
В свободные часы она бродила в одиночку по лугам, головы не поднимала, смотрела в землю, словно потеряла что.
Обычно лицо девушки было серьёзным, даже строгим, но стоило ей улыбнуться — оно становилось сказочно прекрасным, тогда управительнице начинало казаться, будто перед ней не простая девушка, а существо иного мира, лишь по ошибке оказавшееся среди обычных смертных.
Долгое время в усадьбе не было хозяина.
Старый господин умер, и его вдова, фру Брита Бло, одна воспитывала сына — молодого господина Улофа.
До хозяйки дошли рассказы об удивительной служанке, которую взяла на работу управительница и которой последняя так гордилась.
Она-де смекала всё быстрее других и любое поручение выполняла расторопно и аккуратно.
Конечно, фру Брите казалось странным, что никто не знал, откуда взялась эта девушка, а та сама никогда об этом не заговаривала.
Если фру Брита подступалась к ткачихе с расспросами о её прошлой жизни, та лишь грустно улыбалась и вздыхала:
— Я бедная одинокая девушка, в вашем доме я нашла пристанище и из благодарности рада услужить вам чем могу.
На этом расспросы и кончались.
И вот молодому господину Улофу исполнился двадцать один год, и он вступил во владение усадьбой.
В честь этого события в доме решили устроить праздник, и прислуга с ног сбилась, убирая и украшая покои.
В бальную залу принесли множество свечей, и новой работнице было поручено установить их в канделябрах и люстрах.
Девушка стояла на лестнице и втыкала свечи в венок, висевший под потолком, когда в зал вошёл молодой господин.
Он прежде никогда не видел чужестранку и был поражён её красотой.
Солнце играло в её медно-рыжих волосах, и в его лучах белые руки девушки, которые она подняла, чтобы установить свечи, сияли удивительным светом.
Девушка не заметила, как вошёл молодой хозяин.
Он же долго молча любовался её красотой.
Потом Улоф пошёл к матери и спросил, что за красавицу он встретил в доме.
По его описанию фру Брита сразу догадалась, кого имел в виду сын, и отвечала, что это бедная девушка, объявившаяся в замке в начале лета, и что никто не знает, откуда она взялась.
Пришлось господину Улофу довольствоваться этими сведениями.
Весь вечер, окружённый знатными и красивыми дамами, он вспоминал о девушке, которую повстречал поутру.
В другой раз Улоф встретил её под вечер, когда девушка раскладывала на траве сотканные полотна — отбеливать.
Она была босая.
Никогда прежде не случалось юноше видеть такие маленькие и изящные ножки.
Он попытался было заговорить с незнакомкой, но та покраснела и убежала прочь.
В третий раз господин Улоф увидел девушку после охоты.
Он побывал у залива, где гнездилось много птиц, и настрелял уток.
Добычу сложили в кучу в большом зале.
Среди убитых птиц попался один лебедь.
Выйдя из столовой, молодой хозяин увидел, как пришлая девушка стоит на коленях перед мёртвыми птицами и плачет.
Она обняла мёртвого лебедя за шею и поднесла клюв к губам.
Медленно проводила она рукой по голове и шее птицы, словно хотела ласками утешить его, а слёзы лились по её щекам.
Заметив, что кто-то стоит неподалёку, девушка поспешно вскочила на ноги, но на этот раз ей не удалось убежать.
Господин Улоф удержал её и сказал нежно:
— Ты самая прекрасная девушка на свете!
Кто ты и откуда родом?
— Отпустите меня, — взмолилась она. — Я всего-навсего бедная девушка и состою тут в услужении.
Нет у меня ни отца, ни матери, ни дома.
— Что ж, тогда пусть мой дом станет твоим, — сказал господин Улоф. — Будь моей женой, и мой замок станет твоим, и мы проживём здесь счастливо до самой смерти, ведь я люблю тебя больше всего на свете.
Юная принцесса в страхе слушала эти речи, ей хотелось закрыть уши руками.
Однако молодой владелец замка Турешё говорил серьёзно.
Он всем сердцем полюбил незнакомую девушку и заявил матери, что умрёт, если не получит её в жёны.
Фру Брита очень гневалась, её прежнее расположение к расторопной служанке сменилось неприязнью и враждебностью.
Вскоре весь двор узнал о намерениях молодого господина.
Охотников почесать языки оказалась немало.
Неужели потомок знатного рода возьмёт в жёны нищенку, которую лишь из милости приняли в услужение?
Какое приданое она принесёт жениху?
Ведь у неё ничего нет: даже полотна, которые она ткёт, ей не принадлежат.
А управительница качала головой и приговаривала, что теперь-то ей всё стало ясно.
Не иначе как девчонка околдовала бедного господина Улофа.
В тихом омуте черти водятся!
Она-то давно к ней приглядывалась и видела, как новенькая ткала руны на полотне, чтобы приворожить юношу.
Но сердце Улофа было словно в броню заковано: ни одна ядовитая стрела не могла пробить её и уничтожить разгоревшуюся любовь.
Он убедился вскоре, что и девушка любит его.
Молодые люди решили пожениться вопреки всем пересудам и наветам.
— Но как тебя зовут? — спросил однажды Улоф невесту.
Девушка рассмеялась:
— В замке меня звали просто «она».
Но если ты хочешь звать меня тем именем, которое мне дали отец и мать, — зови Исис.
И она так серьёзно посмотрела на юношу, что тот смутился.
— Такого имени я прежде не слышал.
Но ведь и никого похожего на тебя я прежде тоже не встречал.
