Я наполнен истомой ненастья,
и предгрозье не тихнет в крови.
И созвездий незримые снасти
оплетают, лишь пульс уловив.
Послесловье моё, послелюбье!
Напиши на предвзятой руке,
как мелькнув осыпаются люди
через сито осенних легенд.
Притяжение глаз безразличных
как снежинок нетающих блеск…
Знать, назначил меня третьим лишним
властелин обручальных колец.
Будут губы ещё пахнуть мятой,
будут руки нечаянно греть.
Но исчез с моей тумбочки, смятый,
тот по-блоковски милый портрет.
Как кусочек меня, вдохновлённый
свойством жить суеверьям назло,
когда в лунность сонат шепчут клёны:
что сбылось – никогда не прошло…
Я им верю… Так в первом апреля
узнаёшь достоверность весны!..
И горели слова – не сгорели.
И солёные счастья верны.
