Монолог в потолок

И жил так точно, как писал…

Ни хорошо, ни худо.

К. Батюшков

Я не топлю печаль в вине,

в стакане пресно.

Мой дом — бардак. Природа мне

не интересна.

Я утром посмотрел кино,

помыл посуду.

Я очень скучный малый, но

поскольку всюду —

куда ни плюнь — суровый рок

и неизбежность,

я совершаю кувырок

из желчи в нежность.

Мой вечер плавен, как рапид.

Мой дом сакрален.

Мой пол не просто так скрипит,

он музыкален.

Мне нужен чей-нибудь совет,

мне надо друга.

Но на паркет ложится свет

подобьем круга.

И я один, как черт в кругу,

как жук на скрипке.

Печальный факт, но не могу

сдержать улыбки.

Мне вход в анналы запрещен,

я дик и злобен.

Коль не писать, на что еще

я здесь способен?

Вкруг бедер обернув строку,

брожу по миру.

Я очень многое могу,

но выбрал лиру.

Так. Мне покой не по нутру,

прилажен пояс к

сухому, крепкому бедру,

и начат поиск.

И мыслью прорастает грех

из интереса.

И строчки дыбятся, как мех

на шкуре беса.

Возможно, лира не про нас

(я листик банный),

что я пробрался на Парнас,

как гость незваный.

И здесь пою, хоть выноси

святых. Пусть так, но

молчанье — это минус, и

уйти — бестактно.

Я выжимаю сладкий сок

из горьких буден.

В душе я дико одинок

и многолюден.

Для жизни выпал сложный век.

В печальном месте.

Замешан в мире человек,

как хрящик в тесте.

И как бы жизнь передо мной

не гарцевала,

в моих извилинах сплошной

Лоренцо Валла.

Возможно, труд мой — только блуд,

я сам — увечье.

Но Бога в жизни выдают

противоречья.

Не получается клише

без опечаток.

И мира копия в душе,

как отпечаток

от одеяла на скуле.

И путь к Голгофе

лежит чрез дом, где на столе

дымится кофе.

1995