Здесь был Раскольников

«Здесь был Раскольников», – три слова топором

не вырубишь на времени скрижалях.

Закат разлился, как ямайский ром,

льдом северных сияний продолжаясь.

Здесь всё застыло графикой Петра.

Его балтийских магий чёрно-белых

какая-то заплечная игра,

сусально расточительная бедность.

Лишь кто-то вымышленный всё поймёт:

в косых лучах первопрестольных ливней

всех здешних аур православный мёд

стекает всё безбожней и счастливей.

А город всё отмерил, как прокруст,

старинный, юный, вечный и влюблённый.

И голубая вытянется грусть

кошачьим сфинксом вдоль волны зелёной.