Зазеркалье

Там, где суровый океан

на берег сыплет клочья пены,

вдали от прочих чудных стран

лежит земля. Аборигены

там по утрам едят шпинат

и фаршированные яйца

миссионеров. Где фасад

у здания — у зазеркальца

имеет место быть хайло.

Там после стопки алкоголя

звучит примерно как «яло»,

то, что по-русски значит «Оля».

Там смотрит зайцем местный лев,

и кот купается в кумысе.

Там среди пьяных королев

так скучно девочке Алисе.

Динь-дон, динь-дон, культура там

синоним слову «одичанье».

С эстрады грозный Мандельштам

басит простое как мычанье.

Потом еще десяток строк

про то, как — увлеченный дракой —

поручик П., лишившись ног,

мгновенно сделался собакой.

Там, в телевизор вперив взгляд,

Обломов брезгует диваном.

Там по весне вишневый сад

кислотным выеден туманом.

И лауреат-поэт плюет,

прикладываясь к сигарете,

с метафизических высот

на то, что делаете в свете.

В тавернах девственницы там

от водки выпитой икают.

Там, говоря «шерше ля фам»,

с улыбкой скотской намекают

на неприличную болезнь,

название которой — насморк.

Там с языка слетает песнь

и поражает барда насмерть.

Там изменяют русла рек.

Препроводив в миры иные,

тьму неудачливых коллег

за пядь под солнцем, в выходные

там продолжают жрать и пить,

вести баталии и споры,

чтобы в понедельник разделить

судьбу Содома и Гоморры.

1996