Сказка о королевском жемчуге

Утопила принцесса своё ожерелье. Утрата - грандиозна. Дворцовые окна глядели с тоскою. И король попросил одного молодого пирата отыскать жемчуга, погрузившись на дно морское. Тот нырнул со скалы: прокричав, что вернется вскоре, сиганул в бездну волн на глазах изумленной столицы. А принцесса ждала и тревожно глядела в море Из высоких окон девичьей своей светлицы. День клонился к закату, уже разъезжались гости, все решили, что в бездне смерть смельчака настигла, да вздыхали украдкой: “Теперь разве только кости, волны вынесут нам...“ А принцесса ломала иглы, вышивая крестом, и сидела очей не смыкая, и глядела на море, не видя, не зная покоя. «Вот упрямая девка! В кого уродилась такая?» Нянька дверь затворила, устало махнув рукою. Миновало три дня, все забыли уж о герое, во дворце потекли совершенно другие заботы. Но принцесса не ела. Ни первое, ни второе. Не садилась совсем ни за чтение, ни за ноты. Но на утро четвертого дня, в час безмолвный ранний (солнце только всходило за скалами, как корона), возвратился пират, как ни в чем не бывало, не ранен... С белозубой улыбкой он бросил к подножью трона жемчуга… И вскричал восхищённый король: «Плыви на все стороны света, а, хочешь, проси награды!» Но промолвил пират загадочно: «Кроме любви мне на земле, король, ничего не надо. Я сокровища видел. Ни камушка не возьму. Тем, кто жаден до мёда, однажды становится кисло. И одна лишь любовь смысл придаёт всему, и она же, любовь, порой всё лишает смысла.» “Да как смеешь ты мне намекать? Не отдам я дочь!“ Королевские щёки сияли пунцом от гнева. “Вон пошёл, нечестивец, разбойник, сейчас же прочь, то ж не девка тебе, а будущая королева, самый лучший из лучших её поведет к венцу, принцы знатные бьются за руку её и сердце! Я б казнил, проходимец, тебя, как пристало отцу, только нынче я милостив: стража пусть всыплет перца.“ Смельчака увели - тут пора завершать мой стих - а принцесса засела в башне, скромнее мышки. Только принцев гнала, ведь ни у кого из них, нет улыбки такой, как у того мальчишки… Превратила она светлицу свою в тюрьму, даже с нянькой своей не обмолвливалась ни словом, самоцветы кидала в море, по одному,- пусть рыбацкие жены радуются уловам. Ах, бедняжка! Храм сердца её был дотла сожжен... И не радовал глаз ни один самоцвет прекрасный; и с приданым в полцарства она бы была согласна, быть на месте любой из счастливых рыбацких жен. Все они улыбались, к мужьям все бросались сразу, прямо в фартуках с кухонь выскакивали из хижин, ведь любой рыбак, что ветрами и солнцем выжжен, несказанно рад в рыбьем брюхе найти алмазы! Так три года прошло. Вдруг как гром - в государстве горе; во дворце все молчат, но бледны и печальны лица; Молодая принцесса бросилась в синее море из высоких окон девичьей своей светлицы… И ничто уж теперь не в силах развеять тьму над дворцом, будто мрачная туча над ним повисла... Ведь одна лишь любовь смысл придаёт всему, и она же, любовь, порой всё лишает смысла.