Завечерело, скрыло тьмой перрон вокзала.
Сквозь тишину квартала вдруг прорезался гудок.
В окошке старого автобуса мне показалось,
Как в пальцах мамы развевается платок.
Мы отдалялись. Город незаметно растворялся.
Табличка «Серьгино»
Сорок девятый километр.
Мир за стеклом мелькал и дрыгался, как в танце.
Мы мчали вдаль, крутя колёсами планету.
На задних не задремлешь – всюду ямы и ухабы.
Водитель – деда Вова как и встарь лихачит,
Но по соседству, с устали заснув, храпела баба,
Держа дитя в пелёнке синей. Видно, мальчик…
Три месяца летят каникулы, и в пятый.
Час сорок семь летит автобус до деревни.
Я стал взрослее, как никак пошёл второй десяток.
Бабуля, встретив внука, охнет, не поверив.
Скучала год, и я, чего греха таить, скучаю
По дому, запаху травы, капустным пирогам.
С собою мать дала мне бутерброд и термос с чаем,
А я забыл совсем о нём. Доро́га дорогá.
Маршрутному автобусу в обед давно сто лет.
Мотор гудит, запахло мятой и навозом.
Я видел целый мир через щербинку на стекле.
Последний рейс, почти ночной. Бескрайний космос…
Заменит небо чёрная тайга окрест дороги,
А звёзды – редкие огни посёлочных заправок.
Пустырь серел. Здесь нынче не ступают боле ноги.
Верста и завернём на деревенскую направо.
Берёзовым дымком чихают трубы старых изб.
Приехали.
С трудом и дышится и верится.
Автобус, к речке Ладанке скатившись с горки вниз,
Скрипуче в лето вновь распахивает двери…
