Матвей

Ночь-полно́чь. Она в одной сорочке

рвётся в стужу с валенками в сад:

– Да пусти ты, ирод! Там же дочки

на морозе бо́сые стоят!

… Плачь – не плачь, берёт война без спросу

в дар себе не только сыновей.

Три девчонки было – три берёзы

посадил под окнами Матвей.

Боль прядёт причудливую пряжу:

год какой Матвеева жена

ленточки берёзам в косы вяжет,

сказывает сказки до темна.

… Ночь-полно́чь…

– Пусти!

– Вертайся щас же!

Что ты, баба, тронулась умом?

Всё к чертям срублю! – Матвей ей скажет

и шагнёт за двери с топором;

вынет папиросы, чиркнет спичкой…

Вот и злоба враз на нет сошла.

… Первая берёзка – невеличка:

Стася в мать росточком-то была.

Деревце, что рядом, то повыше

и маленько ладней остальных:

к старшенькой – красавице Ирише –

не один посватался жених.

А вон ту берёзку любят птицы:

пела Груня дюже хорошо…

С фронта он в июле воротился,

в дом пустой – целёхоньким пришёл.

Три берёзки. В трёх стаканах крепкий

мутный самогон. За упокой.

Постучит война в окошко веткой,

будто тонкой девичьей рукой.

… Наметёт к утру. В одной сорочке

горюшко крадучись выйдет в сад,

где замёрз в сугробе этой ночью

трижды в сердце раненый солдат.