так шли годы - ты смотришь, видишь одни деревья, лобовое стекло, и шепчешь всем "с добрым утром". ничего не будет, если не будет денег. ты не крот, ты не сумеешь, темно под грунтом. так шли годы - они меняли машины, дачи, и хотели отдачи, и не просили сдачи. и у них рождались сонные неудачники, эти неудачники опять покупали дачи.
разводились, шлялись по барам, и ели сёмгу, по утрам их трясло, как старенькую девятку. и от них пахло кожаной курткой и черноземом. так таинственно, так холодно, неприятно. и они кляли дороги, людей, составляли сметы, и они сражались с ленью, но проиграли. и медведь наступил им на уши, и на рассветы. ну да ладно, мы трещали б об этой дряни, если б сами здесь не плавали, как моллюски, беспризорные холодные адмиралы, хоть пиши хоть не пиши, не по сеньке русский, и не для тебя сочиняли все эти лавры. а тебе все плыть и плыть - в водосточной яме, пока кто - нибудь не словит, не поймает за хвост, как кошку. этот мир придумали для того чтоб потом менять его. но на что его ни меняй - только он дороже. а тебе вот счастье подайте, да плюшку с яблоком. да смотреть тихонько на желтенькую луну, и ещё, конечно, обязательно, платье мятное, и еще - чтоб все любили тебя одну
и все учишься меньше помнить, и чаще видеться, и кивать покорно, если уже не слушаешь. а они пока что давят твои амбиции. говорят что ты тупее и даже хуже их. а тебе, нелепой девочке - в жёлтой кофточке домик с яблоней и озеро бы прямо в дом. или просто знать что это дерьмо закончится, и что будет что - то ласковое потом
твое сердце - глухое, детское, ну такое вот, что стоит на своем и не понимает где оно. почему то в этом апреле совсем не холодно, почему то в этом апреле случилось зелено. почему то тебя не волнует что было до него. ничего не случилось, стоишь, затаив дыхание. и не хочется искать никаких синонимов, чтобы объяснить полнейшее привыкание. ветер объявляет войну стоящему, кот уснул на кузове в глупой позе. тебе страшно хочется настоящего. и ещё - собаку и абрикосов
ничего не случается дважды, ну, кроме мебели, ничего не умеет закончиться - кроме пламени. твое сердце теперь состоит из апрельской зелени, твое сердце теперь сильнее и крепче армии.
и не важно куда пропали, и что забыли мы, и не важно в какие дали мы их послали бы. вот лучи - как ящерицы, машины пыльные, проспекты славные
ну так пусть все эти, кого ты выпустила, простила, запустила в строки, как руки в шторы - дальше строят дачи, и не едят токсины, не едят свои субстанции порошковые, пусть они и дальше ходят в бары, и ездят в Турции, пусть они впервые
будут себе объявлены. пусть им никогда не носить безвкусицы, никогда не делиться тайнами
пусть им будет больше положено, меньше велено. пусть они спокойно к себе относятся. пусть им будет тепло, щекотно, уютно, зелено, но не слишком, немного, чтобы успеть опомниться. а тебе достаточно просто смотреть, и верить в них. ничего не просить. и не стыдиться честности. твое сердце теперь состоит из апрельской зелени. из зелёной апрельской вечности
