Старой Ладоге, моему дому

Приеду в никаком-нибудь году.

Не с облака летящего сойду, –

Восстану из автобусного гроба,

Трясясь среди рассады и укропа,

Чихая, кашляя, с попутчиком ругаясь,

Я наугад сойду, не вспомнив адрес.

Вот дом, сгоревший ровно век назад.

Друзья мои умершие сидят

И говорят: «Не рано ли к обеду?»,

Их голоса разносятся над Летой,

А я молчу, не в силах отвечать.

Мой дом, на нем свинцовая печать

Из археологических раскопок.

И дым Отечества, и повсеместно – копоть.

Войду в реки холодную громаду,

Ощупывая дно. Поблекшим садом

Укроюсь вместо савана. Вокруг

Друзья поют и дальний берег крут,

А ближний тает, словно эскимо,

Впадая в ночь. Всё кончится само.

Всё кончилось, Гиперборея, viva!

Уныние, запущенность, крапива

Цветут в ненаступающем году

На доме, что я вскоре обрету.

29.10.20.