У меня болит нога.
Она болит уже целый год.
И уже ровно год я лежу в постели.
Наверно, поэтому моя мама такая печальная.
Конечно, всё из-за моей ноги.
Однажды я даже слышал, как мама говорила папе:
— Знаешь, по-моему,
Йёран уже никогда больше не сможет ходить.
Ясное дело, она не думала, что я услышу эти слова.
И вот я целыми днями лежу в кровати, читаю, рисую либо что-нибудь строю с помощью моего конструктора.
А когда начинает смеркаться, мама приходит и говорит:
— Зажжем лампу, или тебе хочется, как всегда, посумерничать?
Я отвечаю, что хочу, как всегда, посумерничать.
Мама снова выходит на кухню.
Вот тут-то и стучит в окошко господин Лильонкваст.
Живет он в стране Сумерек, в стране между Светом и Тьмой.
Еще она называется — страна,
Которой Нет.
Каждый вечер сопровождаю я господина Лильонкваста в страну между Светом и Тьмой.
Никогда не забуду, как он взял меня с собой туда в первый раз.
Тем более, что это произошло в тот самый день, когда мама сказала папе, что я никогда больше не смогу ходить.
Вот как все это случилось.
Смеркалось.
В углах сгустился мрак.
Зажигать лампу мне не хотелось: ведь я только-только слышал, о чем мама сказала папе.
Я лежал и думал: неужто я и вправду никогда больше не смогу ходить?
Еще я думал про удочку, которую мне подарили на день рождения и которой, быть может, мне никогда не придется удить рыбу.
И пожалуй, я даже чуточку всплакнул.
Вдруг кто-то постучал в окно.
Мы живем на четвертом этаже в доме на улице Карлбергсвеген.
Потому-то я и удивился.
Вот так штука!
Кто бы это мог забраться на высокий четвертый этаж и постучать в окно?
Ну, конечно же, это был господин Лильонкваст, он и никто иной.
Он прошел прямо через окно, хотя оно было закрыто.
Это был очень маленький человечек в клетчатом костюмчике с высоким черным цилиндром на голове.
Он снял цилиндр и поклонился.
Я тоже поклонился, насколько это возможно, когда лежишь в кровати.
— Меня зовут Лильонкваст — Букет Лилий, — представился человечек в цилиндре. — Я расхаживаю по наружным, жестяным, подоконникам и смотрю, не найдутся ли здесь в городе дети, которые захотят побывать в стране между Светом и Тьмой.
Может, ты хочешь?
— Я не могу нигде побывать, — ответил я, — ведь у меня болит нога.
Господин Лильонкваст подошел ко мне, взял меня за руку и сказал:
— Это не имеет ни малейшего значения.
Ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
И мы вышли из комнаты прямо через окно, даже не отворив его.
Очутившись на подоконнике, мы огляделись по сторонам.
Весь Стокгольм тонул в сумерках, мягких, совершенно голубых сумерках.
На улицах не было ни души.
— А теперь полетим! — предложил господин Лильонкваст.
И мы полетели.
До самой башни церкви Святой Клары.
— Я только перекинусь словечком с петушком флюгерным, на колокольне, — сказал господин Лильонкваст.
Но петушка флюгерного не оказалось.
— В сумерки он отправляется на прогулку, — объяснил господин Лильонкваст. — Он облетает на своих крыльях весь квартал вокруг церкви Святой Клары, чтобы посмотреть, не найдется ли там каких-нибудь детей, которым очень нужно попасть в страну между Светом и Тьмой.
Летим дальше.
Мы приземлились в Крунубергском парке, где на деревьях росли красные и желтые карамельки.
— Ешь! — стал угощать меня господин Лильонкваст.
Я так и сделал.
Никогда в жизни не ел я таких вкусных карамелек.
— Может, тебе хочется поводить трамвай? — спросил господин Лильонкваст.
— Я не умею, — ответил я. — Да я никогда и не пытался.
— Это не имеет ни малейшего значения, — повторил господин Лильонкваст. — Ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
Мы полетели вниз на улицу
Эриксгатан и влезли на четвереньках в вагон с передней площадки.
В трамвае людей не было, вернее, я думаю, там не было обыкновенных людей.
Зато там сидело много-премного удивительных старичков и старушек.
— Они все из народца страны Сумерек, — сказал господин Лильонкваст.
В трамвае сидело и несколько детей.
Я узнал девочку, которая училась классом младше меня в моей школе в те времена, когда я еще мог ходить.
У нее, помнится, всегда было такое доброе лицо.
Да и сейчас оно таким и осталось.
— Она уже давно бывает у нас, в стране между Светом и Тьмой, — объяснил господин Лильонкваст.
Я повел трамвай.
Это оказалось совсем легко.
Трамвай грохотал на рельсах так, что в ушах стоял шум.
Мы нигде не останавливались, потому что никому не надо было выходить.
Все просто катались, потому что это было весело.
И никто не собирался выходить на какой-нибудь определенной остановке.
Мы переехали мост Вестербрун, и тут трамвай спрыгнул с рельсов и нырнул в воду.
— Ой, что будет! — воскликнул я.
— Это не имеет ни малейшего значения, — сказал господин Лильонкваст. — Ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
По воде трамвай ехал, может, еще лучше, чем по суше.
И до того весело было вести его!
Мы причалили чуть ниже моста Норрбрун, и здесь трамвай снова прыгнул на берег.
Людей по-прежнему не было видно.
И такими чудными казались пустые улицы и эти удивительные голубые сумерки!
Господин Лильонкваст и я вышли из трамвая у королевского дворца.
Кто потом вел этот трамвай, я не знаю.
— Поднимемся наверх и поздороваемся с королем, — предложил господин Лильонкваст.
— Ладно, — согласился я.
Я думал, что речь идет об обычном короле, но это было не так.
Мы прошли через ворота замка и поднялись по лестнице в большой зал.
Там, на двух золотых тронах, сидели король с королевой.
На короле была золотая корона, на королеве — серебряная.
А глаза их...
Нет, никто не в силах описать их глаза.
Когда король с королевой посмотрели на меня, мне показалось, будто огненно-ледяные мурашки забегали по моей спине.
Господин Лильонкваст глубоко поклонился и сказал:
— О, король страны между Светом и Тьмой!
О, королева страны,
Которой Нет!
Дозвольте мне представить Вам Йёрана Петтерсона с улицы Карлбергсвеген!
Король заговорил со мной.
Казалось, что заговорил огромный водопад: но я ничего не помню из того, что он сказал.
Вокруг короля и королевы вереницей толпились придворные дамы и кавалеры.
Внезапно они запели.
Такой песни никто никогда в городе Стокгольме не слыхал.
И когда я слушал эту песню, казалось, будто огненно-ледяные мурашки еще сильнее забегали по моей спине.
Кивнув головой, король произнес:
— Вот так поют в стране между Светом и Тьмой.
Так поют в стране,
Которой Нет.
Через час мы с господином Лильонквастом снова стояли внизу на мосту Норрбрун.
— Теперь ты представлен ко двору, — объяснил Лильонкваст, а немного погодя добавил: — Теперь мы поедем в Скансен.
Тебе хочется поводить автобус?
— Не знаю, сумею ли, — ответил я.
Ведь я думал, что это труднее, чем водить трамвай.
— Это не имеет ни малейшего значения, — повторил господин Лильонкваст. — Ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
Миг — и перед нами уже стоит красный автобус.
Я влезаю туда, сажусь за руль и нажимаю педаль.
Оказывается, я просто замечательно умею водить автобус.
Я еду быстрее, чем ездил когда-либо кто-либо другой, и я нажимаю на гудок так, что кажется, будто мчится машина «скорой помощи».
Когда въезжаешь в ворота Скансена, то немного в сторону по левую руку, на холме, возвышается усадьба Эльврусгорден* [1].
Это удивительно уютная старинная усадьба, где со всех сторон тянутся дома под одной крышей, а перед ними раскинуты приветливые зеленые лужайки.
В стародавние времена эта усадьба находилась в провинции Хэрьедален.
Когда мы с господином Лильонквастом приехали в Эльврусгорден, там, на крыльце, ведущем в сени, сидела девочка.
Мы подошли и поздоровались.
— Здравствуй,
Кристина, — сказал господин Лильонкваст.
На Кристине было какое-то чудное платье.
— Почему на ней такое платье? — спросил я.
— Такие платья носили в Хэрьедален в стародавние времена, когда Кристина еще жила в усадьбе Эльврусгорден, — ответил господин Лильонкваст.
— В стародавние времена? — переспросил я. — Разве теперь она здесь не живет?
— Только в сумерки, — ответил господин Лильонкваст. — Она тоже из народца страны Сумерек.
В усадьбе слышались звуки музыки, и Кристина пригласила нас войти.
Там было трое музыкантов, которые играли на скрипках, и множество людей, которые плясали.
В открытом очаге горел огонь.
— Что это за люди? — спросил я.
— Они все жили в Эльврусгорден в стародавние времена, — сказал господин Лильонкваст. — А теперь они встречаются и веселятся здесь в сумерки.
Кристина плясала со мной.
Подумать только!
Как хорошо!
Я умею плясать!
Это я-то, с моей больной ногой!
После танцев мы съели гору всяких разных лакомств, которые стояли на столе.
Хлеб, сыр из сыворотки, оленье жаркое и чего-чего только не было!
Все казалось необыкновенно вкусным, потому что я был голодный.
Но мне очень хотелось получше осмотреть Скансен, и мы с господином Лильонквастом пошли дальше.
Как раз перед самой усадьбой бродил лось.
— Что случилось? — спросил я. — Он вырвался на волю?
— В стране между Светом и Тьмой все лоси свободны, — сказал господин Лильонкваст. — Ни один лось не живет взаперти в стране,
Которой Нет.
— И это не имеет ни малейшего значения, — добавил лось.
Я ни капельки не удивился, что он умеет говорить.
В кафе у
Высокого Чердака», где мы с мамой и папой иногда по воскресеньям, когда у меня еще не болела нога, пили кофе, вошли вразвалочку два забавных маленьких медвежонка.
Они уселись за стол и громко закричали, что хотят лимонаду.
И тут в воздухе промчалась огромная бутылка лимонада и плюхнулась прямо перед носом медвежат.
И они по очереди стали пить из бутылки.
А потом один из медвежат взял да и плеснул изрядную порцию лимонада на голову другого.
Но хотя пострадавший весь промок насквозь, он только смеялся и говорил:
— Это не имеет ни малейшего значения.
Абсолютно ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
Мы с господином Лильонквастом долго бродили вокруг и глазели на всех животных и зверей, которые разгуливали где им вздумается.
Людей по-прежнему не было видно, я имею в виду обыкновенных людей.
Под конец господин Лильонкваст спросил, не хочу ли я посмотреть, как он живет.
— Конечно хочу, спасибо, — ответил я.
— Тогда полетим на Мыс Блодкудден.
Так мы и сделали.
Там, на мысу, в отдалении от других домов стоял маленький-премаленький, выкрашенный в желтый цвет домик, окруженный изгородью из сирени.
С дороги домик был совсем не виден.
Узкая дорожка спускалась от веранды вниз к озеру.
Там на берегу был причал, а у причала стояла лодка.
Весь дом, и лодка, и все вокруг были, ясное дело, гораздо меньше обычных домов и лодок.
Потому что сам господин Лильонкваст был ведь такой маленький человечек.
И только теперь я впервые заметил, что я и сам был такой же маленький.
— Какой уютный маленький домик, — сказал я, — как он называется?
— Этот домик называется Вилла Лильонру — Отдых Лилий, — ответил господин Лильонкваст.
В саду так чудесно благоухала сирень, светило солнце, и волны плескались о берег, а на причале лежала удочка.
Да, солнце светило, не правда ли, чудно?!
Я выглянул из-за сиреневой изгороди и увидел, что за нею по-прежнему были все те же голубые сумерки.
— Солнце всегда светит над Виллой Лильонру, — объяснил господин Лильонкваст. — Там вечно цветет сирень.
Окуни постоянно клюют у причала.
Хочешь приходить сюда — удить рыбу?
— О да, очень хочу, — ответил я.
— В следующий раз поудишь, — обещал господин Лильонкваст. — Сумерки подходят к концу.
Нам пора лететь к тебе домой на улицу Карлбергсвеген.
Так мы и сделали.
Мы пролетели над дубами парка Юргорден, над сверкающими водами залива Юргордсбруннсвикен и высоко над городом, где во всех домах уже начали зажигаться свечи.
Я никогда не знал, что на свете может быть что-либо более прекрасное, чем этот город, лежавший внизу.
Там, под улицей Карлбергсвеген, строят туннель.
Папа иногда подносил меня к окну, чтобы я увидел большие грейферные ковши, которые черпают камни и гравий из глубочайших недр земли.
— Хочешь зачерпнуть немного гравия ковшом? — спросил господин Лильонкваст, когда мы вернулись домой на улицу Карлбергсвеген.
— Мне кажется, я не справлюсь с этой машиной, — сказал я.
— Это не имеет ни малейшего значения.
Ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
И я, разумеется, смог справиться с подъемным краном.
Это было так легко.
Я черпал гравий, один большой ковш за другим, и нагружал его на грузовик, стоявший рядом.
До чего ж было весело!
Но внезапно я увидел несколько чудных маленьких, красноглазых старичков, выглядывавших из пещеры, расположенной глубоко-глубоко внизу, где должна была проходить линия метро.
— Это — Подземные Жители, — объяснил господин Лильонкваст. — Они тоже из народца страны Сумерек.
У них внизу большие просторные залы, сверкающие золотом и бриллиантами.
В следующий раз мы сходим туда.
— Подумать только, а что, если линия метро ворвется прямо в их залы, — сказал я.
— Не имеет ни малейшего значения, — повторил господин Лильонкваст. — Не имеет ни малейшего значения в стране между Светом и Тьмой.
Подземные жители могут передвигать свои залы в любую сторону, когда это нужно.
Затем мы пролетели прямо через закрытые окна наше квартиры, и я плюхнулся в свою кровать.
— Встретимся завтра в сумерки, — пообещал господин Лильонкваст.
И исчез.
В ту же самую минуту вошла мама и зажгла лампу.
Так было в самый первый раз, когда я встретил господина Лильонкваста.
Но он прилетает каждый день и берет меня с собой в страну между Светом и Тьмой.
О, какая это диковинная страна!
И до чего прекрасно там бывать!
И там не имеет ни малейшего значения, если у тебя больная нога.
Ведь в стране между Светом и Тьмой можно летать!
Усадьба Эльврусгорден — Музей деревянного зодчества под открытым небом в Стокгольме.
