Часть первая.
Глава первая
У одних родителей мальчик был.
Звали его дядя Фёдор.
Потому что он был очень серьёзный и самостоятельный.
Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил.
В общем, он был очень хороший мальчик.
И родители были хорошие — папа и мама.
И всё было бы хорошо, только мама его зверей не любила.
Особенно всяких кошек.
А дядя Фёдор зверей любил, и у него с мамой всегда были разные споры.
А однажды было так.
Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест.
Видит, на окне кот сидит.
Большой-пребольшой, полосатый.
Кот говорит дяде Фёдору:
— Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь.
Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть.
Тогда вкуснее получится.
Дядя Фёдор попробовал — так и вправду вкуснее.
Он кота угостил и спрашивает:
— А откуда ты знаешь, что меня дядей Фёдором звать?
Кот отвечает:
— Я в нашем доме всех знаю.
Я на чердаке живу, и мне всё видно.
Кто хороший и кто плохой.
Только сейчас мой чердак ремонтируют, и мне жить негде.
А потом и вовсе могут дверь запереть.
— А кто тебя разговаривать научил? — спрашивает дядя Фёдор.
— Да так, — говорит кот. — Где слово запомнишь, где два.
А потом, я у профессора одного жил, который язык зверей изучал.
Вот и выучился.
Сейчас без языка нельзя.
Пропадёшь сразу: или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.
Дядя Фёдор говорит:
— Пошли ко мне жить.
Кот сомневается:
— Мама твоя меня выгонит.
— Ничего, не выгонит.
Может, папа заступится.
И пошли они к дяде Фёдору.
Кот поел и весь день под диваном спал, как барин.
А вечером папа с мамой пришли.
Мама как вошла, сразу и сказала:
— Что-то у нас кошачьим духом пахнет.
Не иначе как дядя Фёдор кота притащил.
А папа сказал:
— Ну и что?
Подумаешь, кот.
Один кот нам не помешает.
Мама говорит:
— Тебе не помешает, а мне помешает.
— Чем он тебе помешает?
— Тем, — отвечает мама. — Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?
Папа говорит:
— Почему обязательно польза?
Вот какая польза от этой картины на стене?
— От этой картины на стене, — говорит мама, — очень большая польза.
Она дырку на обоях загораживает.
— Ну и что? — не соглашается папа. — И от кота будет польза.
Мы его на собаку выучим.
Будет у нас сторожевой кот.
Будет дом охранять.
Не лает, не кусает, а в дом не пускает.
Мама даже рассердилась:
— Вечно ты со своими фантазиями!
Ты мне сына испортил… Ну вот что.
Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.
Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота.
Потом опять на маму и опять на кота.
— Я, — говорит, — тебя выбираю.
Я с тобой уже давно знаком, а этого кота в первый раз вижу.
— А ты, дядя Фёдор, кого выбираешь? — спрашивает мама.
— А никого, — отвечает мальчик. — Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.
— Это ты как хочешь, — говорит мама, — только чтобы кота завтра не было!
Она, конечно, не верила, что дядя Фёдор из дома уйдёт.
И папа не верил.
Они думали, что он просто так говорит.
А он серьёзно говорил.
Он с вечера сложил в рюкзак всё, что надо.
И ножик перочинный, и куртку тёплую, и фонарик.
Взял все деньги, которые на аквариум копил.
И приготовил сумку для кота.
Кот как раз в этой сумке помещался, только усы наружу торчали.
И лёг спать.
Утром папа с мамой на работу ушли.
Дядя Фёдор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.
Дорогие мои родители!
Папа и мама!
Я вас очень люблю.
И зверей я очень люблю.
И этого кота тоже.
А вы мне не разрешаете его заводить.
Велите из дома прогнать.
А это неправильно.
Я уезжаю в деревню и буду там жить.
Вы за меня не беспокойтесь.
Я не пропаду.
Я всё умею делать и буду вам писать.
А в школу мне ещё не скоро.
Только на будущий год.
До свиданья.
Ваш сын — дядя Фёдор».
Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке и пошёл на автобусную остановку.
Глава вторая.
Дядя Фёдор сел в автобус и поехал.
Ехать было хорошо.
Автобусы в это время за город совсем пустые идут.
И никто им не мешал разговаривать.
Дядя Фёдор спрашивал, а кот из сумки отвечал.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Как тебя зовут?
Кот говорит:
— И не знаю как.
И Барсиком меня звали, и Пушком, и Оболтусом.
И даже Кис Кисычем я был.
Только мне всё это не нравится.
Я хочу фамилию иметь.
— Какую?
— Какую-нибудь серьёзную.
Морскую фамилию.
Я же из морских котов.
Из корабельных.
У меня и бабушка и дедушка на кораблях плавали с матросами.
И меня тоже в море тянет.
Очень я по океанам тоскую.
Только я воды боюсь.
— А давай мы дадим тебе фамилию Матроскин, — говорит дядя Фёдор. — И с котами связано, и что-то морское есть в этой фамилии.
— Да, морское здесь есть, — соглашается кот, — это верно.
А чем же это с котами связано?
— Не знаю, — говорит дядя Фёдор. — Может быть, тем, что коты полосатые и матросы тоже.
У них тельняшки такие.
И кот согласился:
— Мне нравится такая фамилия — Матроскин.
И морская, и серьёзная.
Он так обрадовался, что у него теперь фамилия есть, что даже заулыбался от радости.
Он поглубже в сумку залез и стал свою фамилию примерять.
Позовите, пожалуйста, кота Матроскина к телефону».
Кот Матроскин подойти к телефону не может.
Он очень занят.
Он на печи лежит».
И чем больше он примерял, тем больше ему нравилось.
Он из сумки высунулся и говорит:
— Очень мне нравится, что фамилия у меня не дразнительная.
Не то что, например,
Иванов или там Петров.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Чем это они дразнительные?
— А тем, что всегда можно говорить:
Иванов без штанов,
Петров без дров».
А про Матроскина ничего такого не скажешь.
Тут автобус остановился.
Они в деревню приехали.
Деревня красивая.
Кругом лес, поля и речка недалеко.
Ветер дует такой тёплый, и комаров нет.
И народу в деревне очень мало живёт.
Дядя Фёдор увидел одного старичка и спрашивает:
— Нет ли у вас тут домика лишнего пустого?
Чтобы там жить можно было.
Старик говорит:
— Да сколько хочешь!
У нас за рекой новый дом построили, пятиэтажный, как в городе.
Так полдеревни туда переехало.
А свои дома оставили.
И огороды.
И даже кур кое-где.
Выбирай себе любой и живи.
И пошли они выбирать.
А тут к ним пёс подбегает.
Лохматый такой, взъерошенный.
Весь в репейниках.
— Возьмите меня к себе жить! — говорит. — Я буду вам дом охранять.
Кот не согласен:
— Нечего у нас охранять.
У нас и дома-то нет.
Ты к нам через год прибегай, когда мы разбогатеем.
Тогда мы тебя возьмём.
Дядя Фёдор говорит:
— Ты, кот, помолчи.
Хорошая собака ещё никому не мешала.
Давай мы лучше узнаем, где он разговаривать научился.
— Я дачу охранял одного профессора, — отвечает пёс, — который язык зверей изучал.
Вот и выучился.
— Это, наверное, мой профессор! — кричит кот. — Сёмин Иван Трофимович!
У него ещё была жена, двое детей и бабушка с веником.
И он всё словарь составлял
Русско-кошачий».
—
Русско-кошачий» не знаю, а
Охотничье-собачий» составлял.
И
Корово-пастухачий» тоже.
А бабушка теперь уже не с веником.
Ей пылесос купили.
— Всё равно это мой профессор, — говорит кот.
— А где же он сейчас? — спрашивает мальчик.
— Он в Африку уехал.
В командировку.
Язык слонов изучать.
А я с бабушкой остался.
Только мы с ней характерами не сошлись.
Я люблю, когда у человека характер весёлый — колбасно-угощательный.
А у неё наоборот — тяжёлый характер.
Венико-выгонятельный.
— Это точно, — поддерживает кот, — и характер тяжёлый, и веник тоже.
— Ну что?
Возьмёте меня к себе жить? — спрашивает пёс. — Или мне потом прибегать?
Через год?
— Возьмём, — отвечает дядя Фёдор. — Втроём веселее.
Как тебя зовут?
— Шарик, — говорит пёс. — Я из простых собак.
Не из породистых.
— А меня дядя Фёдор зовут.
А кота — Матроскин, это фамилия такая.
— Очень приятно, — говорит Шарик и кланяется.
Сразу видно, что он воспитанный.
Из хорошей семьи пёс.
Только запущенный.
Но кот всё равно недоволен.
Он у Шарика спрашивает:
— Что ты делать умеешь?
Просто дом сторожить и замок может.
— Я могу картошку окучивать задними лапами.
И посуду мыть — языком облизывать.
И места мне не надо, я могу на улице спать.
Очень он боялся, что его не возьмут.
А дядя Фёдор сказал:
— Сейчас будем дом выбирать.
Пусть каждый по деревне пройдёт и посмотрит.
А потом мы решим, чей дом лучше.
И стали они смотреть.
Каждый ходил и выбирал, что ему больше нравится.
А потом они снова встретились.
Кот говорит:
— Я такой дом нашёл!
Весь проконопаченный.
И печка там тёплая!
На полкухни!
Пошли туда жить.
Шарик как засмеётся:
— Что твоя печка!
Чепуха!
Разве это в доме главное?
Вот я дом нашёл — это дом!
Там такая будка собачья — загляденье!
Никакого дома не надо.
Все мы в будке поместимся!
Дядя Фёдор говорит:
— Не о том вы оба думаете.
Надо, чтобы в доме телевизор был обязательно.
И окна большие.
Я как раз и нашёл такой дом.
Крыша красная.
И сад с огородом есть.
Пошли его смотреть!
И пошли они смотреть.
Как только подошли,
Шарик кричит:
— Это же мой дом!
Я про эту будку говорил.
— И печка моя! — говорит кот. — Я о такой печке всю жизнь мечтал!
Когда холодно было.
— Вот и хорошо! — сказал дядя Фёдор. — Мы, наверное, и в самом деле лучший дом выбрали.
Осмотрели они дом и обрадовались.
Всё в доме было.
И печка, и кровати, и занавесочки на окнах!
И радио, и телевизор в углу.
Правда, старенький.
И котелки разные на кухне были, чугунные.
И в огороде всё было посажено.
И картошка, и капуста.
Только всё запущено было, не прополото.
А в сарае удочка была.
Дядя Фёдор взял удочку и пошёл рыбу ловить.
А кот с Шариком печку истопили и воды принесли.
Потом они поели, радио послушали и спать легли.
Очень им в этом доме понравилось.
Глава третья.
На другое утро дядя Фёдор, пёс и кот дом в порядок приводили.
Паутину сметали, мусор выносили, печку чистили.
Особенно кот старался: он чистоту любил.
Он с тряпкой на все шкафы, под все диваны залезал.
Дом и так был не очень грязненький, а тут совсем заблестел.
А от Шарика пользы мало было.
Он только носился, лаял от радости и чихал во все углы.
Дядя Фёдор не выдержал и послал его в огород картошку окучивать.
И пёс так заработал, что только земля летела во все стороны.
Весь день они так трудились.
И морковь пропололи, и капусту.
Ведь они сюда жить приехали, а не в игрушки играть.
А потом они мыться на речку отправились и, главное,
Шарика купать.
— Уж больно ты у нас запущенный, — говорит дядя Фёдор. — Придётся тебе отмыться как следует.
— Я бы рад, — отвечает пёс, — только мне помощь нужна.
Я один не могу.
У меня мыло из зубов выскакивает.
А без мыла что за мытьё!
Так, намокание!
Он в воду залезал, а дядя Фёдор его намыливал и шерсть расчёсывал.
А кот по берегу ходил и всё грустил о разных океанах.
Он же был морской кот, просто он воды боялся.
Потом они домой пошли по тропинке под солнышком.
А навстречу им какой-то дядя бежит.
Румяный такой, в шапке.
Лет пятидесяти с хвостиком.
Это не дядя с хвостиком, а возраст у него с хвостиком.
Значит, ему пятьдесят лет и ещё чуть-чуть.) Остановился дядя и спрашивает:
— А ты, мальчик, чей?
Ты откуда к нам в деревню попал?
Дядя Фёдор отвечает:
— Я ничей.
Я сам по себе мальчик.
Свой собственный.
Я из города приехал.
Гражданин в шапке удивился ужасно и говорит:
— Так не бывает, чтобы дети сами по себе были.
Свои собственные.
Дети обязательно чьи-нибудь.
— Это почему не бывает?! — рассердился Матроскин. — Я, например, кот — сам по себе кот!
Свой собственный!
— И я свой собственный! — говорит Шарик.
Дядя совсем растерялся.
Видит, тут и собаки разговаривают, и коты.
Что-то необычное здесь.
Значит, непорядок.
Да к тому ж ещё дядя Фёдор сам наступать начал:
— А вы почему спрашиваете?
Вы, случайно, не из милиции?
— Нет, я не из милиции, — отвечает дядя. — Я из почты.
Я почтальон тутошний — Печкин.
Поэтому я всё должен знать.
Чтобы письма разносить и газеты.
Вы, например, что выписываете?
— Я буду
Мурзилку» выписывать, — говорит дядя Фёдор.
— А я что-нибудь про охоту, — говорит Шарик.
— А вы? — спрашивает дядя у кота.
— А я ничего не буду, — отвечает кот. — Я экономить буду.
Глава четвёртая
Однажды кот говорит:
— Что это мы всё без молока и без молока?
Так и умереть можно.
Надо бы корову купить.
— Надо бы, — соглашается дядя Фёдор. — Да где денег взять?
— Может, занять? — предлагает пёс. — У соседей.
— А чем отдавать будем? — спрашивает кот. — Отдавать-то надо.
— А отдавать будем молоком.
Но кот не согласен:
— Если молоко отдавать, зачем же тогда корова?
— Значит, надо что-нибудь продать, — говорит Шарик.
— А что?
— Что-нибудь ненужное.
— Чтобы продать что-нибудь ненужное, — сердится кот, — надо сначала купить что-нибудь ненужное.
А у нас денег нет. — Тут он на пса посмотрел и говорит: — А давай,
Шарик, мы тебя продадим.
Шарик даже на месте подпрыгнул:
— Это как так — меня?
— А так.
Ты у нас ухоженный стал, красивый.
За тебя любой охотник сто рублей даст.
И ещё больше.
А потом ты от него убежишь — и снова к нам.
А мы уже с коровой.
— Да? — кричит Шарик. — А если меня на цепь посадят?!
Давай, кот, мы лучше тебя продадим.
Ты у нас тоже ухоженный.
Вон ты какой толстый сделался.
А котов на цепь не сажают.
Тут дядя Фёдор вмешался:
— Никого мы продавать не будем.
Мы пойдём клад искать.
— Ура! — кричит Шарик. — Давно пора! — А сам потихоньку у кота спрашивает: — А что такое склад?
— Не склад, а клад, — отвечает кот. — Это деньги такие и сокровища, которые люди в землю спрятали.
Разбойники всякие.
— А зачем?
— А зачем ты косточки в саду закапываешь и под печку суёшь?
— Я?
Про запас.
— Вот и они про запас.
Пёс сразу всё понял и решил кости перепрятать, чтобы кот про них ничего не знал.
И пошли они клад искать.
Кот говорит:
— И как это я сам не додумался про клад?
Ведь мы теперь и корову купим, и в огороде можем не работать.
Мы всё можем на рынке покупать.
— И в магазине, — говорит Шарик. — Мясо лучше в магазине покупать.
— Почему?
— Там костей больше.
И тут они на одно место пришли в лесу.
Там была большая гора земляная, а в горе пещера была.
В ней когда-то разбойники жили.
И дядя Фёдор стал копать.
А пёс и кот уселись рядом на камушке.
Пёс спрашивает:
— А почему ты, дядя Фёдор, в городе клад не искал?
Дядя Фёдор говорит:
— Чудак ты!
Кто же в городе клады ищет!
Там и копать нельзя — асфальт везде.
А здесь вон какая земля мягкая — один песок.
Здесь мы в два счёта клад найдём.
И корову купим.
Пёс говорит:
— А давайте, когда мы клад найдём, мы его на три части поделим.
— Почему? — спрашивает кот.
— Потому что мне корова не нужна.
Я молоко что-то не люблю.
Я себе буду колбасу в магазине покупать.
— Да и я молоко что-то не очень люблю, — говорит дядя Фёдор. — Вот если бы корова квас давала или лимонад…
— А мне одному денег на корову не хватит! — спорит кот. — В хозяйстве корова нужна.
Что это за хозяйство без коровы?
— Ну и что? — говорит Шарик. — Необязательно большую корову покупать.
Ты купи маленькую.
Есть такие специальные коровы для котов.
Козы называются.
И тут у дяди Фёдора лопата как звякнет обо что-то — а это сундук окованный.
А в нём всякие сокровища и монеты старинные.
И камни драгоценные.
Взяли они этот сундук и домой пошли.
А навстречу им почтальон Печкин спешит.
— Что это ты, мальчик, в сундуке несёшь?
Кот Матроскин хитрый, он и говорит:
— Это мы за грибами ходили.
Но Печкин тоже не прост:
— А сундук для чего?
— Для грибов.
Мы в нём грибы засаливаем.
Прямо в лесу.
Ясно вам?
— Конечно, ясно.
Чего ж тут неясного? — говорит Печкин.
А самому ничего не ясно.
Ведь за грибами с корзинами ходят.
А тут на тебе — с сундуком!
Они бы ещё с чемоданом пошли.
Но всё-таки Печкин отстал.
А они уже домой пришли.
Посмотрели — очень много денег в сундуке.
Не только корову — целое стадо можно купить вместе с быком.
И они решили, что каждый себе подарок сделает.
Что хочет, то и купит.
Глава пятая.
Папа с мамой очень горевали, что дядя Фёдор пропал.
— Это ты виноват, — говорила мама. — Всё ему разрешаешь, он и избаловался.
— Просто он зверей любит, — объяснял папа. — Вот и ушёл с котом.
— А ты бы его к технике приучал.
Купил бы ему конструктор или пылесос, чтобы он делом занимался.
Но папа не согласен:
— Кот — он живой.
С ним и играть можно, и на улице гулять.
А конструктор будет тебе за бумажкой прыгать?
Или можно, например, пылесос на верёвочке водить?
Ему не игрушка, ему товарищ нужен.
— Не знаю, что ему там нужно! — говорит мама. — Только все дети как дети — сидят себе в углу и из желудей человечков делают.
Посмотришь, и сердце радуется.
— У тебя радуется, а у меня не радуется.
Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок.
И всякие там жмурки-пряталки.
Вот тогда дети и не станут пропадать.
— Тогда родители пропадать начнут, — говорит мама. — Потому что я и без того на работе устаю.
У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть.
И вообще ты мне свои глупости не говори.
Ты лучше скажи, как нам мальчика разыскать.
Папа думал, думал, а потом сказал:
— Надо заметку в газете напечатать, что пропал мальчик.
Зовут дядя Фёдор.
И все его приметы описать.
Если кто увидит, пусть нам сообщит.
Так они и сделали.
Написали заметку.
Рассказали, как дядя Фёдор выглядит.
Сколько ему лет.
И что у него спереди волосы торчком, как будто корова его лизнула.
И обещали премию тому, кто его найдёт.
И отнесли заметку в самую интересную газету.
У которой больше всего читателей.
А дядя Фёдор ничего этого не знал.
Он в деревне жил.
Он на другое утро спрашивает у кота:
— Слушай, кот, как ты раньше жил?
Кот говорит:
— Плохо жил.
Хуже некуда.
Я больше так не хочу.
— А ты,
Шарик, как жил?
— Нормально жил.
Серединка на половинку.
Когда покормят, хорошо жил, когда не покормят — плохо.
— И я тоже нормально жил.
Серединка на половинку, — говорит дядя Фёдор. — Только теперь мы будем по-другому жить.
Мы будем жить счастливо.
Вот тебе,
Матроскин, что нужно для счастья?
— Корова нужна.
— Ну и хорошо, покупай себе корову.
А ещё лучше напрокат возьми.
Чтобы сначала попробовать.
Кот подумал и сказал:
— Это мысль правильная — корову напрокат взять.
А потом, если, нам жить с коровой понравится, мы её навсегда купим.
А дядя Фёдор у Шарика спрашивает:
— А тебе что для счастья нужно?
— Ружьё нужно, — говорит Шарик. — Буду я сам с собой на охоту ходить.
— Ладно, — говорит дядя Фёдор. — Будет тебе ружьё.
— А мне ещё ошейник нужен с медалями! — кричит пёс. — И сумка охотничья!
— Во даёт! — говорит Матроскин. — Да ты нас так разоришь совсем!
Никаких от тебя доходов нет, расходы одни.
А ты, дядя Фёдор, что себе сам покупать хочешь?
— А мне самому, — говорит дядя Фёдор, — велосипед нужен.
Мне его в городе не разрешали заводить, там машин много.
А здесь я могу кататься сколько хочешь.
По деревне и по полям.
Туда-сюда.
Сюда-туда.
Но кот не согласен:
— Ты, дядя Фёдор, только о себе и думаешь.
Ты, значит, будешь по деревне кататься, а мы сзади будем пешком бегать.
Туда-сюда.
Сюда-туда.
Нет, не об этом я всю жизнь мечтал!
Не нужен нам твой велосипед!
— А ты мотоцикл купи, — предлагает пёс. — Как мы трах-тара-рах по деревне!
Все собаки умрут от зависти.
Дядя Фёдор как представил себе это трах-тара-рах, так ему сразу весело стало.
А кот кричит:
— Ни о чём-то вы не думаете!
Вам лишь бы деньги истратить.
А если дождь или мороз, к примеру?
Мы же попростужаемся все.
Позаболеваем.
А я, может, только жить начал — корову купить собираюсь!
Нет, мотоцикл — это не машина.
Не нужно мне вашего трах-тара-раха, и не уговаривайте!
Шарик подумал, подумал и согласился с ним:
— Да, мотоцикл — это не машина.
Это он прав.
Не будем мы его покупать.
Ни за что.
Мы лучше машину купим.
— Какую ещё машину?
— Обыкновенную, легковую, — говорит пёс. — Ведь машина-то — это машина.
— Ну и что? — кричит кот. — Может, где-нибудь машина — это машина.
Только не в нашей области.
У нас дороги такие… А если она застрянет в лесу?
Придётся её трактором вытаскивать.
Вы уж и трактор заодно покупайте!
— А что? — кричит пёс. — Правильно он говорит.
Покупай, дядя Фёдор, трактор.
Дядя Фёдор на кота посмотрел.
А кот молчит.
А что ему говорить?
Он лапой махнул: покупайте хоть комбайн, мне всё равно, раз вы меня не слушаете.
Взял кот деньги и пошёл за коровой.
А дядя Фёдор на почту пошёл письмо писать на завод, чтобы ему трактор выслали.
Он написал такое письмо:
Здравствуйте, уважаемые, те, кто делает тракторы!
Пришлите мне, пожалуйста, трактор.
Только не совсем настоящий и не совсем игрушечный.
И чтоб бензина ему надо было поменьше, а ездил он побыстрее.
И чтоб он был весёлый и от дождя закрытый.
А деньги я вам высылаю — сто рублей.
Если у вас останутся лишние, пришлите обратно.
С уважением… дядя Фёдор (мальчик)».
А через некоторое время домой Матроскин является и корову на верёвочке ведёт.
Он её напрокат взял в сельском бюро обслуживания.
Корова рыжая, мордастая и важная такая.
Ну просто профессор с рогами!
Только очков не хватает.
И кот тоже заважничал.
— Это, — говорит, — моя корова.
Я её Муркой назову в честь бабушки.
Вот она какая красивая!
Последняя была.
Никто её брать не хотел.
А я взял: очень она мне понравилась.
А если ещё больше понравится, я её насовсем куплю.
Так можно делать.
Достал он косу и пошёл сено на зиму запасать.
А корова к окну подошла.
На окне занавесочки были.
Она взяла и все занавесочки съела.
И все цветы, которые в горшках стояли.
Пёс увидел и говорит:
— Ты что это делаешь?
Ты что это цветы ешь и занавески?
Может, ты больная или как?
Может, тебе температуру смерить?
Градусник поставить?
Корова смотрит на него так, будто всё поняла, а потом как всунется в окно, как вытащит из дома новую скатерть — и давай жевать!
Шарик даже в обморок упал от удивления.
Потом вскочил из обморока и за другой конец скатерти ухватился.
Не даёт корове жевать.
Он к себе тянет, а корова — к себе.
И никто из них рта раскрыть не может, чтобы скатерть не потерять.
А тут дядя Фёдор идёт из магазина с покупками.
Коту он матроску купил, а Шарику — ошейник с медалями.
— Что это вы за игру затеяли с новой скатертью? — кричит. — Тоже мне клуб весёлых и находчивых!
А они молчат.
Только на него глаза таращат.
Тут он увидел, что все цветы на окне поедены и занавесок нет, и всё понял.
Вынул он ремень из брюк да как хлестнёт глупую корову!
А корова, видно, балованная была.
Она на дядю Фёдора с рогами.
Он — бежать.
Но брюки у него без ремня были, он в них и запутался.
Вот-вот корова бодать начнёт.
Пёс корову за хвост схватил — не даёт бодать дядю Фёдора.
А тут кот идёт.
— Что это вы с моей коровой делаете?
Я её не для того брал, чтобы вы её за хвост тянули.
Нашли развлечение!
Но дядя Фёдор всё коту объяснил.
И занавесочки показал объеденные.
А пёс корову за хвост держит — мало ли что!
— Ты свою корову на цепь посади, — говорит дядя Фёдор.
Кот упирается:
— Это же не собака, чтобы на цепи сидеть.
Коровы, они просто так гуляют.
— Так это нормальные коровы! — кричит Шарик. — А твоя корова психическая! — И хвост коровий выпустил.
Корова как побежит, да прямо на кота!
Бедный кот еле увернулся.
Влез он на крышу и говорит:
— Согласен!
Согласен!
Пусть она на цепи сидит, раз она такая дурочка!
Глава шестая.
Так и стал дядя Фёдор жить в деревне.
И люди в деревне его полюбили.
Потому что он не бездельничал, всё время делом занимался или играл.
А потом у него забот поприбавилось.
Узнали люди, что он зверей любит, и стали ему разных зверюшек приносить.
Птенец ли от стаи отобьётся, зайчонок ли потеряется, сейчас же его берут — и к дяде Фёдору.
А он с ними возится, лечит их и на волю отпускает.
Однажды у них галчонок появился.
Глаза как пуговицы, нос толстый.
Сердитый-пресердитый.
Дядя Фёдор его накормил и на шкаф посадил.
И назвали галчонка Хватайкой: он что ни увидит, всё на шкаф тащит.
Увидит спички — на шкаф.
Увидит ложку — на шкаф.
Даже будильник на шкаф перетащил.
А взять у него ничего нельзя.
Сразу Хватайка крылья в стороны, шипит и клюётся.
У него на шкафу целый склад получился.
Потом он немного подрос, поправился и стал в окно вылетать.
Но к вечеру обязательно возвращался.
И не с пустыми руками.
То ключ от шкафа утащит, то зажигалку, то детскую формочку.
Однажды даже соску принёс.
Наверное, какой-нибудь малыш спал в коляске на улице, а Хватайка подлетел и соску вытащил.
Очень дядя Фёдор боялся за галчонка: плохие люди могли его из ружья застрелить или палкой стукнуть.
А кот решил галчонка к делу приучать:
— Что это мы его зря кормим!
Пусть пользу приносит.
И стал он галчонка учить разговаривать.
Целыми днями сидел около него и говорил:
— Кто там?
Кто там?
Кто там?
Шарик спрашивает:
— Что, тебе делать нечего?
Ты бы его лучше песне какой выучил или стихотворению.
Кот отвечает:
— Песни я и сам петь могу.
Только от них пользы нету.
— А от твоего «ктотама» какая польза?
— А такая.
Уйдём мы в лес за дровами, и дома никого не останется.
Любой человек может в дом зайти и унести что-нибудь.
А так придёт человек, начнёт в дверь стучать, галчонок спросит:
Кто там?» Человек подумает, что дома кто-то есть, и ничего воровать не станет.
Ясно тебе?
— Но ты же сам говорил, что у нас красть нечего, — спорит Шарик. — Ты даже меня брать не хотел.
— Это раньше было нечего, — объясняет кот, — а теперь мы клад нашли.
Шарик с котом согласился и тоже стал учить галчонка «кто-таму».
Целую неделю учили его, и наконец галчонок выучился.
Только кто-нибудь в дверь постучит или на крыльце затопает,
Хватайка сразу спрашивает:
— Кто там?
Кто там?
Это кто там?
И вот что из этого получилось.
Однажды дядя Фёдор, кот и Шарик пошли в лес грибы собирать.
И дома никого не было, кроме галчонка.
Тут почтальон Печкин приходит.
Он в дверь постучал и слышит:
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка», — отвечает он.
Галчонок опять спрашивает:
— Кто там?
Почтальон снова говорит:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
Только дверь никто не открывает.
Почтальон опять постучал и опять слышит:
— Кто там?
Это кто там?
— Да никто.
Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
И так у них целый день продолжалось.
Тук-тук.
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
Тут-тук.
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
Под конец Печкину плохо стало.
Совсем его замучили.
Он на крылечко сел и сам стал спрашивать:
— Кто там?
А галчонок в ответ:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
Печкин опять спрашивает:
— Кто там?
А галчонок опять отвечает:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
Когда дядя Фёдор и Матроскин с Шариком домой пришли, они очень удивились.
Сидит почтальон на крыльце и одно и то же говорит:
Кто там?» да
Кто там?».
А из дома одно и то же слышится:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка»… Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
Еле-еле они почтальона в себя привели и чаем отпоили.
А когда он узнал, в чём дело, он не стал обижаться.
Он только рукой махнул и две лишних конфеты в карман положил.
Глава седьмая.
В журнал, который Печкин принёс, была вложена открытка.
А в открытке написано:
Просим Вас завтра быть дома.
На Ваше имя получен трактор.
Начальник железнодорожной станции Несидоров».
Внизу ещё было напечатано красивыми буквами:
В
Й
Е
Х
Г
Ь
О!
Это обрадовало всех.
Особенно Шарика.
И стали они трактора дожидаться.
Наконец его привезли на большой машине и поставили около дома.
Шофёр попросил дядю Фёдора расписаться и дал ему конверт.
В конверте было письмо и специальная книжечка, как с трактором обращаться.
В письме было написано:
Уважаемый дядя Фёдор (мальчик)!
Ты просил прислать трактор не совсем настоящий и не совсем игрушечный и чтоб он весёлый был.
Посылаем тебе такой.
Самый весёлый на заводе.
Это опытная модель.
Бензин ему не нужен.
Работает он на продуктах.
Отзывы о тракторе просим присылать к нам на завод.
С большим уважением — инженер Тяпкин (изобретатель трактора)».
Потом дядя Фёдор взял книжечку и стал читать:
Д
Х
Й.
Р
Я
Й. 20 л. с.
Прочитал он и говорит:
— Ничего не понятно.
Что такое «тр-тр»?
Что такое «лы сы»?
— Что ж тут непонятного? — говорит кот. — Просто всё, как арбуз.
Тр-тр» — это сокращённо «трактор».
А
Митя» — это значит
Модель инженера Тяпкина».
Который тебе письмо написал.
— А что значит двадцать «лы сы»? — спрашивает дядя Фёдор.
—
Лы сы» — это лошадиные силы.
Значит, он перетянет двадцать лошадей, если они будут тянуть в одну сторону, а он — в другую.
— Так сколько же ему сена надо? — ахнул Шарик.
— А сена ему не нужно.
Тут же написано: он работает на продуктах.
Дядя Фёдор удивился даже:
— И откуда ты,
Матроскин, всё знаешь?
И про фамилии, и про тракторы, и про лы сы?
— А вы поживите с моё, — отвечает кот, — и не то узнаете.
И где я только не жил!
И у одних хозяев, и у других, и в библиотеке, и даже в сберегательной кассе.
Я, может, столько в жизни видел, что на целую кошачью энциклопедию хватит.
А вообще-то вы здесь бездельничаете, а у меня корова не доена,
Мурка моя.
Он ушёл.
А мальчик с Шариком стали тр-тр заводить.
Стали в трактор суп вливать и котлеты запихивать.
Прямо в бак.
Трактор как затарахтит!
Сели они в него и по деревне поехали.
Ехал, ехал Митя по деревне, потом у одного дома как остановится!
— Чего это он? — спрашивает дядя Фёдор. — Может, горючее кончилось?
— Ничего не кончилось.
Просто он учуял, что пирогами пахнет.
— Какими ещё пирогами?
— Обыкновенными.
Вот в том доме пироги пекут.
— И что же нам делать теперь?
— Не знаю, — говорит Шарик. — Только так пахнет вкусно, что мне тоже ехать не хочется.
— Ничего себе я трактор купил! — говорит дядя Фёдор. — Так мы и будем около всех домов останавливаться?
И у столовых.
Это не трактор, а бегемот какой-то.
Тр-тр — восемь дыр!
Чтоб ему пусто было, инженеру Тяпкину!
Так и пришлось им в дом заходить, пирогов просить.
Матроскин, когда про это узнал, рассердился на дядю Фёдора:
— Говорил я вам ничего не покупать, а вы всё не слушаете!
Да нам этот тр-тр не прокормить теперь!
Но потом кот успокоился:
— Ну ничего, дядя Фёдор, не унывай.
Хорошо, что я у тебя есть.
Мы и с твоим трактором справимся.
Будем перед ним сосиску держать на удочке.
Он за сосиской поедет и нас повезёт.
Так они и сделали.
И скоро трактор исправляться начал.
А вообще-то он был весёлый.
Кабина пластмассовая, голубая, а колёса железные.
И смазывать его надо было не машинным маслом, а подсолнечным.
Но тут им корова Мурка забот прибавила.
Глава восьмая.
Корова Мурка, которую кот купил, глупая была и балованная.
Но молока много давала.
Так много, что с каждым днём всё больше и больше.
Все вёдра с молоком стояли.
Все банки.
И даже в аквариуме молоко было.
Рыбки в нём плавали.
Однажды дядя Фёдор проснулся, смотрит, а в умывальнике не вода, а простокваша налита.
Дядя Фёдор кота позвал и говорит:
— Что это ты делаешь?
Как же умываться теперь?
Кот хмуро так отвечает:
— Умываться и в речке можно.
— Да?
А зимой как?
Тоже в речке?
— А зимой можно и совсем не умываться.
Кругом снег лежит, не запачкаешься.
И вообще некоторые языком умываются.
— Некоторые и мышей едят, — говорит дядя Фёдор. — А чтобы простокваши в умывальнике не было!
Кот подумал и сказал:
— Ладно.
Я телёночка заведу.
Пусть он простоквашу ест.
А в обед опять новости.
И тоже с Муркой.
Приходит она с пастбища почему-то на задних ногах.
А во рту цветок.
Идёт она себе, подбоченилась и поёт:
Помню, я ещё молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла…
Только слов она говорить не умеет, и у неё получается:
Му-му-му му-му му-му-му-му му-му,
Му-му му-му-му му-му му-му-му-му…
И тучка у неё над головой как шапочка.
Шарик спрашивает:
— Чего это она так обрадовалась?
Может, у неё праздник какой или чего?
— Какой праздник? — говорит дядя Фёдор.
— Может, день рождения у неё.
Или день кефира.
А может, коровий Новый год.
— При чём тут Новый год? — говорит Матроскин. — Просто она белены объелась или хмеля.
А корова как разбежится — и в стенку головой трах!
Еле-еле её в сарай загнать удалось.
Пошёл Матроскин её доить.
Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось.
Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове как каска.
И поёт он что-то несуразное:
Я — моряк,
Гуляю на просторе,
День за днём,
С волны и на волну!
Очевидно, он молока попробовал весёлого.
Шарик говорит дяде Фёдору:
— Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошёл.
Надо бы «скорую помощь» вызвать.
— Подождём ещё, — говорит дядя Фёдор. — Может, они в себя придут.
Какое там в себя!
Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала:
Му-му-муму-му му-му-му!
Му-му му-му му-му!
А кот вообще что-то странное затянул:
Жили у бабуси
Два весёлых гуся:
Один серый,
Другой белый —
Петя и Маруся!
И тоже головой в стенку — бух!
Тут уж и дядя Фёдор заволновался:
— На тебе,
Шарик, две копейки.
Беги вызови «скорую помощь» по автомату.
Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали.
Петь и мычать перестали.
Кот за голову схватился и говорит:
— Ничего себе наша корова молоко даёт!
Из него только сгущёнку делать и врагам на войне подбрасывать.
Чтобы они с ума посходили и из окопов повылазили.
А тут к ним почтальон Печкин идёт.
Румяный такой и радостный.
— Смотрите, какую я заметку в газете прочитал.
Про одного мальчика.
Глаза у него коричневые и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула.
И рост 1 метр 20.
— Ну и что? — говорит кот. — Мало ли таких мальчиков!
— Может, и немало, — отвечает почтальон, — только этот мальчик из дома ушёл.
А родители беспокоятся, что с ним.
И даже премию обещали тому, кто его найдёт.
Может, велосипед дадут.
А мне велосипед во как нужен, почту развозить.
Я даже метр принёс: буду вашего хозяина измерять.
Шарик как услышал, так за сердце схватился.
Вот измерит Печкин дядю Фёдора, вот отвезёт домой, что они с котом делать будут?
Пропадут же!
А кот не растерялся и говорит:
— Измерить — это всегда можно.
А вы сначала молочка попейте.
Я только что корову подоил.
Мурку мою.
Почтальон соглашается:
— Молочка я с удовольствием выпью.
Молоко, оно очень полезное.
Об этом даже в газетах пишут.
Дайте мне самую большую кружку.
Кот в дом побежал и скорее принёс ему кружку самую огромную.
Налил в неё молока и Печкину даёт.
Печкин как выпьет, как вытаращит глаза!
Как запоёт:
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силёнку!
И тоже головой в стенку — стук!
А галчонок из дома спрашивает:
— Кто там?
Это кто там?
Почтальон отвечает:
— Это я, почтальон Печкин!
Принёс для вас метр.
Буду ваше молоко измерять.
Давайте мне самую большую кружку!
А тут «скорая помощь» приехала.
Выходят два санитара и спрашивают:
— Это кто у вас тут с ума сошёл?
Печкин отвечает:
— Это дом с ума сошёл!
На меня бросается.
Взяли его санитары под руки и к машине повели.
И говорят:
— Сейчас хмель цветёт.
Очень многие с ума сходят.
Особенно коровы.
Когда они уехали, дядя Фёдор сказал коту:
— Ты это молоко вылей.
Чтобы беды опять не было.
А коту жалко выливать.
Он и решил молоко трактору отдать.
Тр-тр Мите.
С машиной, мол, ничего не случится.
Тракторы с ума не сходят.
И всё молоко в бак вылил.
Прямо из ведра.
Митя стоял, стоял, потом как затарахтит — и на кота!
Кот ведро бросил и скорее на дерево!
А Митя стал ведром в футбол играть.
Играл, играл, пока в лепёшку не превратил.
Ай да модель инженера Тяпкина!
А потом пошёл по деревне хулиганить.
Сорняки окучивать и за курами гоняться.
И песни гудеть всякие.
Под конец он даже купаться полез.
Чуть-чуть не заглох.
Вылез он кое-как на берег, стыдно ему стало.
Подъехал он к дому, на место встал, ни на кого не глядит.
Сам себя ругает.
Дядя Фёдор очень рассердился на Матроскина и в угол его поставил:
— В следующий раз делай, что тебе говорят.
Шарик всё над котом смеялся.
Но дядя Фёдор Шарику сказал:
— Ладно, ладно.
Нечего над человеком смеяться, когда он в углу стоит.
Конечно,
Матроскин был кот, а не человек.
Но для дяди Фёдора он был всё равно как человек.
А с этой коровой ещё были приключения.
И немало.
Глава девятая.
На другой день дядя Фёдор решил письмо домой написать.
Чтобы папа и мама за него не беспокоились.
Потому что он их очень любил.
А они не знали, где он и что с ним.
И конечно, переживали.
Сидит дядя Фёдор и пишет:
Мои папа и мама!
Я живу хорошо.
Просто замечательно.
У меня есть свой дом.
Он тёплый.
В нём одна комната и кухня.
А недавно мы клад нашли и корову купили.
И трактор — тр-тр Митю.
Трактор хороший, только он бензин не любит, а любит суп.
Мама и папа, я без вас очень скучаю.
Особенно по вечерам.
Но я вам не скажу, где я живу.
А то вы меня заберёте, а Матроскин и Шарик пропадут».
Но тут дядя Фёдор увидел, что деревенские ребята змея в поле запускают.
И дядя Фёдор к ним побежал.
А коту велел письмо дописывать за него.
Кот взял карандаш и начал писать:
А ещё у нас печка есть тёплая.
Я так люблю на ней отдыхать!
Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается.
Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний.
Но сейчас всё по-другому.
И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу.
Пей — не хочу.
Мне мышей даже видеть не хочется.
Я их просто так ловлю, для развлечения.
Или на удочку, или пылесосом из норок вытаскиваю и в поле уношу.
А днём я люблю на крышу вскарабкаться.
И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный.
На солнышке облизываюсь и сохну».
Тут кот услышал, что мыши в подполе заскреблись.
Крикнул он Шарику и в подпол побежал с пылесосом.
Шарик карандаш в зубы взял и стал дальше калякать:
А на днях я линять начал.
Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи.
Зато новая растёт — чистая, шелковистая!
Просто каракуль.
Да ещё охрип я немножечко.
Прохожих много, на всех лаять приходится.
Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье.
Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете.
Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась.
Мне теперь можно зимой даже на снегу спать.
Я теперь сам в магазин хожу.
И все продавцы меня знают.
Кости мне бесплатно дают.
Так что вы за меня не переживайте.
Я такой здоровый стал, прямо — ух!
Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены.
За красоту и сообразительность.
До свиданья.
Ваш сын — дядя Шарик».
Потом он слово
Шарик» хотел исправить на
Фёдор».
И получилось вообще что-то непонятное:
До свиданья.
Ваш сын — дядя Фарик».
Они с Матроскиным письмо запечатали, адрес написали, и Шарик его в зубах в почтовый ящик отнёс.
Но письмо из ящика ещё не скоро по адресу поехало.
Потому что почтальон Печкин в изоляторе был.
Сначала он не хотел там оставаться.
Он говорил, что это не он с ума сошёл, а дом дяди Фёдора, который бодаться начал.
А потом ему в изоляторе понравилось.
Письма разносить не надо было, и кормили хорошо.
И ещё он там с одним бухгалтером познакомился.
Этого бухгалтера дети до больницы довели.
И он всё время Печкина воспитывал.
Он говорил:
— Печкин, не прыгай на кровати!
— Печкин, не высовывайся в окно!
— Печкин, не бросайся котлетами в товарищей!
Хотя Печкин ниоткуда не высовывался, нигде не прыгал и никакими котлетами в товарищей не бросался.
Но на дядю Фёдора Печкин обиделся.
Он говорил так:
— Некоторые люди собак дома держат и кошек, а у меня даже велосипеда нет.
Но это потом было.
А пока ещё он в изоляторе был и письмо в почтовом ящике лежало.
Глава десятая.
Дядя Фёдор и кот в доме жили.
А Шарик всё по участку бегал или в будке сидел.
И ночевал там.
Он в дом только пообедать приходил или так, в гости.
И вот однажды сидит он в своей будке и думает:
Кот себе корову купил.
Дядя Фёдор — трактор.
А я что, хуже всех, что ли?
Пора и мне ружьё покупать для счастья.
Пока деньги есть».
Дядя Фёдор всё его отговаривал ружьё покупать — жалко зверюшек.
И кот отговаривал — деньги жалел.
А пёс и слушать не хочет.
— Отойдите, — говорит, — в сторону!
Во мне инстинкт просыпается!
Звери — они для того и созданы, чтобы на них охотились.
Это я раньше не понимал, потому что жил плохо!
А теперь я поправился, и меня в лес потянуло со страшной силой!
Пошёл он в магазин и купил ружьё.
И патроны купил, и сумку купил охотничью, чтобы всяких зверей туда складывать.
— Ждите меня, — говорит, — к вечеру.
Я вам чего-нибудь вкусненького подстрелю.
Вышел он из деревни и в лес пошёл.
Видит, колхозник на телеге едет.
Колхозник говорит:
— Садись, охотник, подвезу.
Шарик на телегу сел, лапы свесил.
А колхозник спрашивает:
— А как ты, друг, стреляешь?
Хорошо?
— А как же! — говорит Шарик.
— А если я шапку брошу, попадёшь в неё?
Шарик на задние лапы встал, ружьё приготовил.
— Бросайте, — говорит, — вашу шапку.
Сейчас от неё ничего не останется.
Одни дырочки.
Возница шапку снял и в воздух подбросил.
Высоко-высоко, под облака.
Шарик ка-ак баба-а-хнет!
Лошадь ка-ак перепугается!
И — бежать!
Телега, конечно, за ней.
Шарик на ногах не удержался от неожиданности и с телеги полетел вверх тормашками.
Как на дорогу — плюх!
Ничего себе охота начинается!
Дальше он уже пешком пошёл.
Пришёл в лес, видит: на поляне заяц сидит.
Пёс ружьё зарядил, сумку приготовил и стал подкрадываться.
— Сейчас я по нему как вдарю!
Заяц увидел его — и бежать.
Шарик — за ним.
Но споткнулся обо что-то и в сумке запутался.
В которой надо добычу носить.
Сидит он в сумке и думает:
Ничего себе охота начинается!
Что же это, я теперь сам себя домой понесу?!
Выходит, я же и охотник, я же и трофей?
То-то смеху будет…»
Вылез он из сумки — и по следу.
Ружьё за спиной, нос в землю.
Добежал до узенькой речки, видит: заяц уже на том берегу скачет.
Пёс ружьё в зубы и поплыл — не бросать же зайца!
А ружьё тяжёлое — вот-вот утопит Шарика.
Смотрит Шарик, а он уже на дне.
Что же это выходит? — размышляет пёс. — Это уже не охота, это уже рыбалка получается!»
Решил он ружьё бросить и всплывать поскорей.
Ну ничего, разнесчастный заяц, я тебе ещё покажу!
Я тебя и без ружья достану!
Уши-то тебе надеру!
Узнаешь, как над охотниками издеваться!»
Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается.
Он в ремне от ружья запутался и в сумке.
Всё, конец Шарику.
Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку.
А это был бобёр старый, он неподалёку плотину строил.
Вытащил он Шарика и говорит:
— Делать мне нечего, только разных собак из воды вытаскивать!
Шарик отвечает:
— А я и не просил меня вытаскивать!
Я, может, и не тонул вовсе.
Может, я подводным плаванием занимался!
Я ещё не решил, что я там делал, на дне.
А самому так плохо — хоть караул кричи.
И вода из него фонтаном лупашит, и глаза на бобра поднять совестно.
Ещё бы, он на зверей охотиться шёл, а вместо этого они его от смерти спасли.
Идёт он домой по берегу.
Понурый такой, как мокрая курица.
Ружьё на ремешке тащит и размышляет себе:
Что-то у меня с охотой не так получается.
Сначала я с телеги упал.
Потом в сумке своей охотничьей запутался.
А под конец чуть не утонул вовсе.
Не нравится мне такая охота.
Лучше я буду рыбу ловить.
Куплю себе удочки, сачок.
Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть.
Буду я рыболовной собакой, а не охотничьей.
А зверей я стрелять не хочу.
Буду их только спасать».
Только сказать это легко, а сделать трудно.
Ведь родился-то он охотничьей собакой, а не какой-нибудь другой.
Глава одиннадцатая.
А дядя Фёдор и Матроскин дома сидят.
Шарика с охоты ждут.
Дядя Фёдор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает.
За окошком уже стемнело, когда Шарик пришёл.
Поднял он свою сумку и зверька на стол вытряхнул.
Зверь маленький, пушистый, глаза грустные и хвост лопатой.
— Вот кого я принёс.
— А где ты его взял? — спрашивает дядя Фёдор.
— Из речки вытащил.
Сидел он на берегу, увидел меня и в речку — прыг!
С перепугу.
Еле-еле я его выловил.
А то бы он утонул.
Ведь он ещё маленький.
Кот слушал, слушал и говорит:
— Эх ты, балда!
Ведь это бобрёнок!
Он же в воде живёт.
Это его дом.
Ты его, можно сказать, из дома вытащил!
Пёс отвечает:
— Кто же знал, что он в воде живёт.
Я думал, он тонуть хочет!
Смотрите, какой я мокрый!
— И смотреть не хочу! — говорит кот. — Тоже мне охотник, ничего про зверей не знает! — И на печку полез.
А бобрёнок сидит, глаза на всех таращит.
Не понимает ничего.
Дядя Фёдор ему молока дал кипячёного.
Бобрёнок молока попил, и глаза у него закрываться стали.
— Где ж его спать положить? — спрашивает мальчик.
— Как — где? — говорит пёс. — Если он в воде живёт, его надо в таз положить.
— Тебя самого надо в таз положить! — кричит Матроскин с печки. — Чтобы ты поумнел немножечко!
Пёс совсем расстроился:
— Ты же сам говорил, что он в воде живёт.
— Он в воде только плавает, а живёт он в домике на берегу, — объясняет кот.
Тогда дядя Фёдор взял бобрёнка и в шкаф положил, в ящик для ботинок.
И бобрёнок сразу заснул.
И Шарик тоже спать пошёл к себе в будку.
Он не привык на кроватях разлёживаться.
Он был деревенский пёс, не балованный.
Утром дядя Фёдор проснулся и слышит: что-то странное в доме.
Будто кто-то дрова распиливает: др-др… др-др…
И опять: др-др… др-др…
Он с кровати встал и видит ужас что.
Не дом у них, а столярная мастерская.
Кругом стружки, щепки да опилки лежат.
А стола обеденного нет как не было.
В куче стружек бобрёнок сидит и ножку столовую обтачивает.
Кот лапы с печки свесил и говорит:
— Посмотри, что твой Шарик нам устраивает.
Придётся теперь новый стол покупать.
Хорошо ещё, что я со стола всю посуду убрал.
Остались бы мы без тарелок!
С одними вилками.
Позвали они Шарика.
— Вот смотри, что ты нам делаешь!
— А если бы он мою кровать перепилил, — говорит дядя Фёдор, — я бы среди ночи прямо на пол грохнулся.
Спасибо тебе!
Дал он Шарику сумку охотничью и говорит:
— Беги-ка ты на речку, прямо без завтрака, и отнеси бобрёнка на место, где ты его взял.
Да смотри больше из речки никого не вылавливай!
Мы не миллионеры какие-нибудь!
Шарик сунул бобрёнка в сумку и побежал без разговоров.
Он уже и сам был не рад, что бобрёнка выловил.
А родители бобрёнка очень обрадовались и не стали Шарика ругать.
Они поняли, что не со зла он их сынишку утащил — по недоразумению.
Так что всё очень хорошо кончилось.
Только пришлось новый стол покупать.
Но с той поры Шарик затосковал.
Хочется ему в лес на охоту — и всё тут!
А как выйдет он с ружьём, увидит зверюшку — выстрелить не может, хоть ты плачь!
Придёт он из леса — не ест, не пьёт: тоска его гложет.
Дохлый он стал, замученный — хуже некуда!
Глава двенадцатая.
Наконец письмо дяди Фёдора в город приехало.
В городе уже другой почтальон его в сумку положил и папе с мамой домой понёс.
А на улице дождик был сильный-пресильный.
Почтальон весь промок до ниточки.
Папа даже его пожалел:
— Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите?
Вы бы их лучше по почте отправили.
Почтальон согласился:
— Верно, верно.
Чего это я ношу их в сырость?
Это вы хорошо придумали.
Я сегодня же доложу начальнику.
И папа с мамой стали письмо читать.
Сначала им всё нравилось.
И то, что у дяди Фёдора дом есть и корова.
И что дом у него тёплый, и что он трактор купил.
А потом они пугаться начали.
Папа читает:
—
А ещё у нас печка есть тёплая.
Я так люблю на ней отдыхать!
Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается.
Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний.
Но сейчас всё по-другому.
И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу… Мне мышей даже видеть не хочется.
Я их просто так ловлю, для развлечения… на удочку… или пылесосом… А днём я люблю на крышу вскарабкаться… глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный.
На солнышке облизываюсь…»
Мама слушала, слушала — и раз, в обморок упала!
Папа воды принёс и маму в чувство привёл.
Дальше мама сама читать стала:
—
А на днях я линять начал.
Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи.
Зато новая растёт — чистая, шелковистая!
Просто каракуль.
Да ещё охрип я немножечко.
Прохожих много, на всех лаять приходится.
Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье…»
Тут грохот в комнате раздался.
Это папа в обморок упал.
Теперь мама за водой побежала папу в чувство приводить.
Папа в себя пришёл и говорит:
— Что это с нашим ребёнком сделалось?
И лапы у него ломит, и хвост отваливается, и на прохожих он лаять начал.
— И мышей он ловит на удочку, — говорит мама. — И шерсть у него — чистый каракуль.
Может, он там на природе в ягнёночка превратился?
От свежего воздуха?
— Да? — говорит папа. — А я и не слышал, чтобы ягнята на прохожих булькали.
Может, он просто с ума сошёл от свежего воздуха?
Решили они письмо до конца дочитать.
Читают и глазам своим не верят:
—
Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете.
Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась…»
— Что у него повысилось? — спрашивает мама.
— Лохматость у него повысилась.
Он теперь может зимой на снегу спать.
Мама просит:
— Ладно, читай до конца.
Я хочу всю правду знать, что там с моим сыном сделалось.
И папа до конца дочитал:
—
Я теперь сам в магазин хожу.
И все продавцы меня знают.
Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте… Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены.
За красоту и сообразительность.
До свиданья.
Ваш сын — дядя Фарик».
После этого письма мама с папой полчаса в себя приходили, все лекарства в доме выпили.
Потом мама говорит:
— А может, это не он?
Может, это мы с ума сошли?
Может, это у нас лохматость повысилась?
И мы можем зимой на снегу спать?
Папа стал её успокаивать, а мама всё равно кричит:
— Это меня все продавцы давно знают и кости мне бесплатно дают!
Это мне мышей видеть не хочется!
Вот сейчас у меня тоже лапы ломит и хвост отваливается!
Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний!
Где моя мисочка на полу?!
Еле-еле её папа в себя привёл.
— Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу.
С ума по отдельности сходят.
Это только гриппом все вместе болеют.
И никакая лохматость у нас не повышалась, а наоборот.
Потому что мы вчера в парикмахерской были.
Но на всякий случай они себе температуру смерили.
И температура была нормальной — 36,6.
Тогда папа взял конверт и внимательно осмотрел.
На конверте стоял штамп, и на нём было название деревни, откуда это письмо отправлено.
Там было написано:
Деревня Простоквашино».
Мама с папой достали карту и стали смотреть, где такая деревня находится.
Насчитали таких деревень двадцать две.
Они взяли и написали в каждую деревню письмо.
Каждому деревенскому почтальону.
Уважаемый почтальон!
Нет ли в вашей деревне городского мальчика, которого зовут дядя Фёдор?
Он ушёл из дома, и мы очень за него беспокоимся.
Если он живёт у вас, напишите, и мы за ним приедем.
А вам привезём подарки.
Только мальчику ничего не говорите, чтобы он ничего не знал.
А то он может переехать в другую деревню, и мы его уже не найдём.
А нам без него плохо.
С большим уважением — мама Римма и папа Дима».
Они написали двадцать два таких письма и разослали их во все деревни с названием Простоквашино.
Глава тринадцатая.
Дядя Фёдор говорит коту:
— Надо что-то с Шариком делать.
Пропадёт он у нас.
Совсем от тоски высох.
Кот предлагает:
— Может, нам из него ездовую собаку сделать?
Необязательно ему охотничьей быть.
Купим тележку, будем на нём всякие вещи возить.
Например, молоко на базар.
— Нет, — возражает дядя Фёдор. — Ездовые собаки только на Севере бывают.
И потом, у нас тр-тр Митя есть.
Надо что-то другое выдумать.
А потом говорит:
— Придумал!
Мы из него цирковую собаку сделаем — пуделя.
Научим его танцевать, через кольцо прыгать, воздушным шариком жонглировать.
Пусть детишек веселит маленьких.
Кот согласился с дядей Фёдором:
— Ну что же.
Пусть будет пуделем.
Комнатные собаки тоже нужны, хоть они и бесполезные.
Будет он в доме жить, на диване лежать и тапочки подавать хозяину.
Позвали они Шарика и спрашивают:
— Ну что, хочешь, чтобы из тебя пуделя сделали?
— Делайте хоть чучело! — говорит Шарик. — Всё равно мне жизнь не мила.
Нет мне счастья на этой земле.
Похороню я своё призвание.
И стали они за реку собираться: в новый дом пятиэтажный, в парикмахерскую.
Дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить, а Матроскин Мурке сена подбрасывать.
Он ей открыл дверь коровника и сказал:
— Мы дом на тебя оставляем.
Если какой жулик появится, ты с ним не чикайся.
Рогами его.
А вечером я тебя чем-нибудь угощу.
Дядя Фёдор тр-тр Митю выкатил, супа в него налил и сел на шофёрское кресло.
Шарик рядом устроился, а Матроскин — наверху.
И поехали они стричься.
Митя тарахтел радостно и вовсю работал колёсами.
Увидит лужу — и по ней!
Так что вода во все стороны веером.
Молодой ещё трактор!
Новенький.
А если он кур встречал на пути, он тихонечко подкрадывался и гудел во всё горло:
Уу-уу-уу!» Бедные куры по всей дороге разлетались.
Замечательная была поездка.
Дядя Фёдор песню запел, а трактор ему подпевал.
Очень хорошо у них выходило.
— Во поле берёзонька…
— Тыр-тыр-тыр.
— Во поле кудрявая…
— Тыр-тыр-тыр.
— Люли-люли…
— Тыр-тыр-тыр.
— Люли-люли…
— Тыр-тыр-тыр.
Наконец они к парикмахерской подъехали.
Кот в тракторе остался — сторожить, а дядя Фёдор с Шариком стричься пошли.
В парикмахерской чисто, уютно и светло, и женщины сидят под колпаками, сохнут.
Парикмахер спрашивает у дяди Фёдора:
— Что вам угодно, молодой человек?
— Мне надо Шарика постричь.
Парикмахер говорит:
— Дожили!
Шарики, кубики!
И как же его постричь?
Под польку или под полубокс?
Или, может быть, под мальчика?
А может, его и побрить заодно?
Дядя Фёдор отвечает:
— Не надо его брить.
И под мальчика не надо.
Его надо под пуделя постричь.
— Это как — под пуделя?
— Очень просто.
Его надо сверху завить.
Внизу всё наголо.
И на хвосте кисточка.
— Понятно, — говорит парикмахер. — На хвосте кисточка, в руках тросточка, в зубах косточка.
Это уже не Шарик, это жених получается!
И все женщины под колпаками засмеялись.
— Ничего не выйдет, молодой человек.
У нас есть женский зал и мужской зал, а собачьего пока что нет.
Так ни с чем они к Матроскину пришли.
Кот говорит:
— Эх вы!
Вы бы сказали, что это не просто собака, а какого-нибудь артиста или директора стадиона.
Вас бы вмиг и постригли, и завили, и одеколоном побрызгали.
Ну-ка, идите назад!
Когда они снова пришли, парикмахер очень удивился:
— Вы что-то забыли, молодой человек?
Что именно?
Дядя Фёдор говорит:
— Мы забыли вам сказать, что это собака не просто собака, а учёная.
Мы её к выступлению готовим.
Парикмахер как засмеётся:
— Ой, учёная-кипячёная!
А что же она у вас умеет делать?
Может, она у вас писать-сочинять умеет?
Может, она у вас на дудочке дудит?
Дядя Фёдор говорит:
— Про дудочку я не знаю, а считает она запросто.
— Да?
Ну, а сколько будет пятью пять?
— Пятью пять будет двадцать пять, — говорит Шарик. — А шестью шесть — тридцать шесть.
Парикмахер как услышал, так и сел в кресло парикмахерское!
И вправду собака учёная: не только считать, но и говорить умеет.
Достал он салфетку чистую и говорит:
— Если клиенты не возражают, я пожалуйста.
И постригу и завью вашего Шарика.
И ещё детям расскажу, чтобы учились.
Уж если собаки грамотными стали, то детям спешить надо.
Иначе все места в школе звери займут.
Женщины, которые под колпаками сохли, не стали возражать:
— Что вы!
Что вы!
Такую собаку надо обязательно в порядок привести.
У такой собаки всё должно быть прекрасно: и душа, и причёска, и кисточка!
И парикмахер за работу принялся.
А пока он Шарика стриг, он с ним разговаривал.
Он ему вопросы задавал из разных областей науки.
А Шарик ему отвечал.
Парикмахер просто поражён был.
Он такой учёности никогда в жизни не видел.
Он постриг Шарика, и завил, и голову ему помыл, и денег за работу не взял от удивления.
И так его проодеколонил, что от Шарика
Полётом» за километр пахло.
Пудель из Шарика получился — хоть сейчас на выставку!
Он даже сам себя в зеркале не узнал.
— Что это за штучка такая кудрявенькая?
Не собака, а барышня.
Так бы и укусил! — говорит Шарик.
Сверху-то он пуделем стал, а внутри так Шариком и остался.
А дядя Фёдор отвечает:
— Это ты сам.
Комнатная собака — пудель.
Привыкай теперь.
Только Шарик что-то не очень повеселел после парикмахерской.
А ещё больше загрустил.
Его грусть дяде Фёдору передалась, а от него Матроскину.
И даже Митя помалкивал — кур не пугал.
Одно их только под конец развеселило.
Подъехали они к своему домику, смотрят, а у них почтальон Печкин на яблоне сидит.
Дядя Фёдор говорит:
— Смотрите, какой фрукт у нас на яблоне созрел в конце августа месяца!
Чего вы там делаете?
— Ничего не делаю, — отвечает Печкин. — От вашей коровы спасаюсь.
Я пришёл к вам в окошко посмотреть, все ли у вас электроплитки выключены.
А она на меня как набросится!
Вон у меня сколько дырок на штанах.
И верно, дырок у него на штанах с десяток.
А внизу под деревом Мурка лежит, жвачку пережёвывает.
Пришлось им Печкина снова чаем отпаивать.
А пока они чай готовили, он тихонечко в коридор вышел и незаметно от курточки дяди Фёдора пуговичку отрезал.
Зачем он это сделал, мы с вами потом узнаем.
Только пуговичка эта очень нужна была Печкину.
Глава четырнадцатая.
Жить бы и жить дяде Фёдору счастливо, да что-то никак не получается.
Только с Шариком кое-как разобрались, тут новая беда.
Приходит дядя Фёдор однажды в дом и видит: стоит Матроскин перед зеркалом и усы красит.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Что это с тобой, кот?
Влюбился ты, что ли?
Кот как засмеётся:
— Вот ещё!
Стану я глупостями заниматься!
Я даже слова такого не знаю — влюбился!
Просто мой хозяин приехал — профессор Сёмин.
— А усы тут при чём?
— А при том, — говорит кот, — что я теперь внешность меняю.
На нелегальное положение перехожу.
Буду в подполе жить.
— Зачем? — спрашивает дядя Фёдор.
— А затем, чтобы меня хозяева не забрали.
— Да кто же тебя заберёт?
Какие хозяева?
— Профессор заберёт.
Ведь я же его кот.
И Шарика могут забрать.
Шарик ведь тоже его.
Дядя Фёдор даже пригорюнился: а ведь верно, могут забрать.
— Послушай,
Матроскин, — говорит он, — но как же они тебя заберут, если они тебя из дома выставили?
— В том-то и дело, что не выставили, — говорит кот. — Они, когда уезжали, меня знакомым оставили.
А те — другим знакомым.
А от других знакомых я сам убежал.
Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам.
И Шарик, наверно, так же бездомным стал.
Дядя Фёдор задумался, а Матроскин продолжал:
— Нет, он профессор хороший.
Ничего профессор.
Только я сейчас и к самому замечательному не пойду.
Я хочу, дядя Фёдор, только с тобой жить и корову иметь.
Дядя Фёдор говорит:
— Я уж и не знаю, что делать.
Может, нам в другую деревню перебраться?
— Больно хлопотно, — возражает кот. — И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли.
Ничего, дядя Фёдор, не отчаивайся.
Я и в подполе поживу.
Ты лучше делом займись.
— Каким ещё делом?
— А таким.
Дрова надо заготавливать — зима на носу.
Бери-ка ты верёвку и в лес поезжай.
И Шарика с собой возьми.
Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел.
— Поезжай, поезжай, — говорит ему кот. — Тебе бояться нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь.
Ты же у нас пуделем стал.
И они согласились.
Шарик верёвку взял для дров, пилу и топор, а дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить.
Кот им говорит:
— Запомните: надо только берёзы пилить.
Берёзовые дрова — самые лучшие.
Дядя Фёдор не согласен:
— А мне берёзы жалко.
Вон они какие красивые.
Кот говорит:
— Ты, дядя Фёдор, не о красоте думай, а о морозах.
Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать?
— Не знаю, — отвечает дядя Фёдор. — Только если все начнут берёзы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся.
— Верно, — говорит Шарик. — Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки.
На них сидеть можно.
А что будут птицы делать и зайцы?
Ты о них подумал?
— Буду я ещё о зайцах думать! — кричит кот. — А обо мне кто подумает?
Валентин Берестов?
— А кто такой Валентин Берестов?
— Не знаю кто.
Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.
— Наверное, он был хороший человек, если на нём твой дедушка плавал, — говорит мальчик. — И он не стал бы берёзы пилить.
— А что бы он стал делать? — спрашивает кот.
— Наверное, он бы стал хворост заготовлять, — предположил Шарик.
— Вот мы так и сделаем! — сказал дядя Фёдор.
И поехали они с Шариком хворост заготовлять.
Весь трактор загрузили хворостом и сзади ещё целую кучу верёвками привязали.
Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть.
А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них и как загудит!
Дядя Фёдор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил.
— Совсем я про эту тарахтелку забыл, — говорит. — Я думал, на меня самосвал едет.
— А я думал, что бомба взорвалась, — говорит дядя Фёдор. — Надо дать ему что-нибудь поесть.
А то он нас на тот свет отправит.
Гудит, как пароход.
Покормили они трактор и решили домой ехать.
А тут заяц мимо бежит.
Шарик как закричит:
— Смотрите — добыча!
Дядя Фёдор его успокаивает:
— Ты что, забыл?
Ты же теперь пудель.
Ты скажи:
Тьфу ты!
Какой-то заяц.
Зайцы меня сейчас не интересуют.
Меня интересует — тапочки хозяину приносить».
Но Шарик своё говорит:
— Тьфу ты!
Какие-то тапочки!
Тапочки меня не интересуют!
Меня интересует — зайцев хозяину приносить!
Вот я ему задам!
И как дунет за зайцем — только деревья в обратную сторону побежали.
А дядя Фёдор домой поехал.
Он очень много хвороста привёз.
Но Матроскин всё равно недоволен:
— От этого хвороста не тепло будет, а треск один.
Это не дрова, а мусор.
Я по-другому сделаю.
Глава пятнадцатая.
Кот попросил у дяди Фёдора карандаш и стал что-то писать.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Ты что придумал?
Кот отвечает:
— Я письмо пишу в один институт, где Солнце изучают.
У меня там связи имеются.
— А что такое «связи»? — спрашивает дядя Фёдор.
— Это знакомства деловые, — объясняет кот. — Это когда люди друг другу хорошее делают ни с того ни с сего.
Просто по старой памяти.
— Понятно, — говорит дядя Фёдор. — Если, например, мальчик в автобусе ни с того ни с сего старушке место уступил, значит, он это по знакомству сделал.
По старой памяти.
— Нет, это не то, — толкует кот. — Это просто вежливый мальчик был.
Или учительница в том же автобусе ехала.
А вот если мальчик когда-то старушке картошку чистил, а она за него в это время задачки решала, значит, у них было деловое знакомство.
И они всегда будут друг другу помогать.
— А тебе какая помощь нужна?
— Я хочу, чтобы мне солнце маленькое прислали.
Домашнее.
— Бывают такие солнца? — удивился мальчик.
— Вот увидишь, — говорит кот и вдруг как закричит: — Это кто мой карандаш утащил?!
Галчонок Хватайка отвечает со шкафа:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
— Давай сюда! — велит Матроскин.
Только отнять у Хватайки что-нибудь не так-то просто было.
Полчаса за ним кот по дому гонялся.
Наконец отнял карандаш.
Хватайка за это обиделся.
И только Матроскин отвернётся, он подскочит сзади — и хвать его за хвост!
Кот от неожиданности каждый раз до потолка подпрыгивал.
А дядя Фёдор смеялся до слёз.
Наконец кот письмо дописал.
Оно было такое:
Дорогие учёные!
У вас, наверное, тепло.
А у нас скоро зима.
А мой хозяин дядя Фёдор не велит природу на дрова пилить.
Не понимает он, что замёрзнем мы с этим хворостом!
Пришлите нам, пожалуйста, солнце домашнее.
А то скоро будет поздно.
Уважающий вас кот Матроскин».
Потом он адрес написал:
Москва,
Институт физики Солнца, отдел Восходов и Заходов, учёному у окна, в халате без пуговиц.
У которого разные носки».
А тут Шарик является и зайца в зубах приносит.
И у зайца язык свешивается, и у Шарика.
Устали оба.
Но зато Шарик счастлив, а заяц не очень рад.
— Вот, — говорит радостный Шарик, — добыл.
— А зачем? — спрашивает кот.
— Как — зачем?
— А так.
Что ты с ним делать собираешься?
— Не знаю, — отвечает пёс. — Моё дело охотничье — добыть.
А что делать, это уже хозяин решает.
Может, он его в детский сад отдаст.
А может, пуха надёргает и варежки свяжет.
— Хозяин решает, что его отпустить надо, — говорит дядя Фёдор. — Звери в лесу должны жить.
Нечего у нас зоопарк устраивать!
Шарик погрустнел, будто в нём лампочка погасла, но спорить не стал.
Дядя Фёдор дал зайцу морковку и на крыльцо вынес.
— Ну, — говорит, — беги!
А заяц не бежит никуда.
Сидит тихонечко и всё рассматривает.
Тут Матроскин забеспокоился: ничего себе — ещё один жилец у них намечается!
Своих девать некуда!
Вынес он потихоньку Шарикино ружьё, подкрался к зайцу — и как над ухом у него пальнёт!
Заяц аж подпрыгнул!
Лапками он в воздухе заработал и с места пулей — раз!
Сам Матроскин не меньше перепугался — и пулей в другую сторону.
Только ружьё в серединке лежит и дым кверху пошёл синенький.
А Шарик на крыльце стоит, и слёзы у него из глаз катятся.
Дядя Фёдор говорит:
— Ладно, не плачь.
Я придумал, что с тобой делать.
Мы тебе фотоаппарат купим.
Будешь ты фотоохотой заниматься.
Будешь зверей фотографировать и фотографии в разные журналы посылать.
Наверное, это и в самом деле лучший выход был.
С одной стороны, это всё-таки охота.
А с другой — никаких зверей стрелять не приходится.
И стал Шарик фотоаппарат ждать, как дети ждут праздника 1 Мая.
Глава шестнадцатая.
С тех пор как Матроскин в подполе жил, жизнь дяди Фёдора усложнилась.
Мурку в поле выгонять — дяде Фёдору.
В магазин идти — дяде Фёдору.
К колодцу за водой тоже дядя Фёдор идёт.
А раньше всё это кот делал.
От Шарика тоже толку мало было.
Потому что ему фоторужьё купили.
Он с утра в лес и полдня за зайцем носится, чтобы сфотографировать.
А потом снова полдня за ним гоняется, чтобы фотографию отдать.
А тут опять событие.
Утром, когда они ещё спали, кто-то в дверь постучал.
Матроскин перепугался страшно — не профессор ли это пришёл его забирать.
И прямо с печки в подпол — прыг!
Он теперь подпол всегда открытым держал.
А там окошко было маленькое, чтобы огородами, огородами и прямо в лес.) Дядя Фёдор с кровати спрашивает:
— Кто там?
А это Шарик:
— Здрасте пожалуйста!
У нашей коровы телёнок родился!
Дядя Фёдор с котом в сарай побежали.
И верно: около коровы телёночек стоит.
А вчера не было.
Матроскин сразу заважничал: вот, мол, и от его коровы польза есть!
Не только скатерти она жевать умеет.
А телёнок смотрит на них и губами шлёпает.
— Надо его в дом забрать, — говорит кот. — Здесь ему холодно.
— И маму в дом? — спрашивает Шарик.
— Нам только мамы не хватало, — говорит дядя Фёдор. — Да она у нас все скатерти поест и пододеяльники.
Пусть здесь сидит.
Они повели телёнка в дом.
Дома они его рассмотрели.
Он был шерстяной и мокренький.
И вообще он был бычок.
Стали думать, как его назвать.
Шарик говорит:
— А чего думать?
Пусть будет Бобиком.
Кот как захохочет:
— Ты его ещё Рексом назови.
Или Тузиком.
Тузик,
Тузик, съешь арбузик!
Это же бык, а не спаниель какой-нибудь.
Ему нужно серьёзное название.
Например,
Аристофан.
И красивое имя, и обязывает.
— А кто такой Аристофан? — спрашивает Шарик.
— Не знаю кто, — говорит кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала.
— Одно дело пароход, а другое — телёнок! — говорит дядя Фёдор. — Не каждому понравится, когда в честь тебя телят называют.
Давайте мы вот как сделаем.
Пусть каждый имя придумает и на бумажке напишет.
Какую бумажку мы из шапки вытащим, так телёнка и назовём.
Это всем понравилось.
И все стали думать.
Кот придумал имя Стремительный.
Морское и красивое.
Дядя Фёдор придумал имя Гаврюша.
Оно очень подходило к телёнку.
А если большой бык вырастет, его никто бояться не будет.
Потому что бык Гаврюша не может быть злым, а только добрым.
А Шарик думал, думал и ничего придумать не мог.
И он решил:
— Напишу-ка я первое слово, которое в голову придёт.
И ему в голову пришло слово «чайник».
Он так и написал и был очень доволен.
Ему нравилось такое имя — Чайник.
Что-то в нём было благородное, испанское.
И когда стали имена из шапки тащить, этого Чайника и вытащили.
Кот даже ахнул:
— Ничего себе имечко!
Всё равно что бык Сковородка или Котелок.
Ты бы его ещё Половником назвал.
— А ты что придумал, дядя Фёдор? — спрашивает Шарик.
— Я Гаврюшу придумал.
— А я — Стремительного, — сказал кот.
— А мне Гаврюша нравится! — вдруг говорит Шарик. — Пусть он будет Гаврюшей.
Это я сгоряча его Чайником назвал.
Кот согласился:
— Пусть Гаврюшей будет.
Очень хорошее имя.
Редкое.
Так и стал телёнок Гаврюшей.
И тут у них разговор интересный получился.
Про то, чей телёнок.
Ведь корову-то они напрокат взяли.
Дядя Фёдор говорит:
— Корова государственная.
Значит, и телёнок государственный.
А кот не согласен:
— Корова действительно государственная.
Но всё, что она даёт — молоко там или телят, — это наше.
Ты, дядя Фёдор, сам посуди.
Вот если мы холодильник напрокат берём, он чей?
— Государственный.
— Правильно.
А мороз, который он вырабатывает, чей?
— Мороз наш.
Мы его для мороза и берём.
— Вот и здесь так же.
Всё, что корова даёт, нам принадлежит.
Для этого мы и брали её.
— Но брали-то мы одну корову.
А теперь у нас две получилось!
Раз корова не наша, значит, и телёнок не наш.
Матроскин рассердился даже:
— Брали.
Но брали-то мы её по квитанции! — И квитанцию принёс: — Вот смотрите, что здесь написано:
Корова.
Рыжая.
Одна».
Про телёнка ничего не написано.
А раз мы корову взяли по квитанции, по квитанции и сдавать будем — одну.
И тут Шарик вмешался:
— Я не пойму, чего вы спорите.
Ты же,
Матроскин, собирался корову насовсем купить.
Если она тебе понравится.
Вот и покупай насовсем.
И телёнок у нас останется.
— Я с моей Муркой ни за что не расстанусь, — говорит кот. — Я её обязательно насовсем куплю.
Это я просто так спорил.
Потому что дядя Фёдор неправ.
А пока у них весь этот спор шёл, телёнок времени не терял.
Он два носовых платка съел у дяди Фёдора.
Он был чёрненький, а мама — рыжая.
Но по характеру он в маму пошёл: ел что ни попадя.
Глава семнадцатая.
Когда появился телёнок Гаврюша, работы в хозяйстве ещё больше стало.
И тогда дядя Фёдор понял, что он совсем пропадёт без помощи Матроскина.
Хоть совсем уезжай из деревни к родителям.
И он решил поговорить с профессором Сёминым.
Он надел самую лучшую свою рубашку, самые лучшие штаны, причесался как следует и пошёл.
Вот он подошёл к даче, где жил профессор, и позвонил.
И сразу к нему вышла бабушка с пылесосом:
— Тебе чего, мальчик?
— Я хочу с профессором поговорить.
— Хорошо, проходи, — сказала она. — Только ноги вытирай.
Дядя Фёдор вошёл и поразился, как чисто было вокруг.
Всё блестело, как в городской квартире.
Кругом стояли шкафы с книгами, кресла и стулья.
И кухня была вся белая.
Бабушка взяла дядю Фёдора за руку и повела в комнату профессора.
— Вот, — сказала она, — к тебе,
Ваня, молодой человек.
Профессор поднял голову от стола и говорит:
— Здравствуй, мальчик.
Ты зачем пришёл?
— Я хочу у вас про кота спросить.
— А что про кота?
— Допустим, у вас был кот, — говорит дядя Фёдор. — А теперь он живёт в другом месте и не хочет к вам идти.
Можете вы его забрать или нет?
— Нет, — отвечает профессор. — Если он не хочет ко мне идти, как же я его заберу!
Это будет неправильно.
А про какого кота вы говорите?
— Про кота Матроскина.
Он раньше у вас жил.
А теперь у меня живёт.
— А откуда вы знаете, что он не хочет ко мне идти?
— Он мне сам сказал.
Профессор так и подпрыгнул:
— Кто сказал?
— Кот Матроскин.
— Послушайте, молодой человек, — удивился профессор, — где это вы видели говорящих котов?
— У себя дома.
— Не может быть, — говорит профессор Сёмин. — Я всю жизнь язык зверей изучаю и сам кошачьим владею чуть-чуть, но говорящих котов никогда не встречал.
Не можете вы меня с ним познакомить?
— А вы его не заберёте?
Ведь это же ваш кот.
— Да нет же.
Не заберу.
Знаете что, приходите-ка вы ко мне в гости с этим котом!
Обедать.
У меня сегодня очень вкусный суп.
Дядя Фёдор согласился и пошёл кота звать.
Он и Шарика хотел пригласить, только Шарик наотрез отказался:
— Я и за столом сидеть не умею, и вообще боюсь и стесняюсь.
— Чего боишься?
— Что меня заберут.
— Чудак.
Он же сказал, что забирать нельзя, если зверь не хочет.
— Это он про котов говорил.
А про собак ещё неизвестно.
Уж лучше я дома останусь фотографии проявлять.
И они пошли вдвоём с Матроскиным.
Когда они пришли, стол для них был уже накрыт.
Очень хорошо накрыт.
И вилки лежали, и ложки, и хлеб порезанный.
И суп был действительно очень вкусный — борщ со сметаной.
А профессор всё с котом разговаривал.
Он спрашивал:
— Вот я уточнить хочу.
Как будет на кошачьем языке
Не подходите ко мне, я вас оцарапаю»?
Матроскин отвечал:
— Это не на языке, это на когтях будет.
Надо спину выгнуть, правую лапу поднять и когти вперёд выпустить.
— А если «ш-ш-ш-ш-ш-ш» добавить? — спрашивает профессор.
— Тогда, — говорит кот, — это уже ругательство получается кошачье.
Что-то вроде:
Не подходите ко мне, я вас оцарапаю.
А идите лучше к собачьей бабушке».
И профессор всё за ним записывал.
А потом он им очень много конфет подарил и банку сметаны для кота.
— Да, — говорит, — не кот был у меня, а золото.
А я этого не понимал.
А то бы я давно академиком был.
Ещё он дяде Фёдору свою книжку дал про язык зверей и всё время в гости приглашал.
И сам обещал приходить.
Вообще он оказался очень хорошим.
И кот Матроскин с тех пор перестал в подполе сидеть и чуть что с печки в подвал прыгать.
Глава восемнадцатая.
А папа с мамой совсем уж соскучились без дяди Фёдора.
И жизнь им не мила стала.
Раньше у них всё не было времени дядей Фёдором заниматься: хозяйство их заедало, телевизор и газеты вечерние.
А теперь у них столько времени объявилось, что на двух дядей Фёдоров хватило бы.
Не знали, куда это время девать.
Они всё время про дядю Фёдора говорили и в почтовый ящик заглядывали — нет ли писем из деревень Простоквашино.
Мама говорит:
— Я теперь многое поняла.
Если дядя Фёдор найдётся, я для него няню заведу.
Чтобы ни на шаг от него не отходила.
Он тогда никуда не убежит.
— И ни капельки ты не права, — говорит папа. — Он же мальчик.
Ему нужны приятели, чердаки, шалаши разные.
А ты из него барышню кисельную делаешь.
— Не кисельную, а кисейную, — поправляет мама.
— Да хоть клюквенную! — кричит папа. — Он же мальчик!
Сейчас даже девочки пошли шурум-бурумные!
Я вот мимо детского сада проходил, когда там ребят спать укладывали.
Так они на кроватях чуть не до потолка прыгали.
Как кузнечики!
Из штанишек выскакивали.
Мне и самому так прыгать захотелось!
— Давай, давай! — говорит мама. — Прыгай до потолка!
Выскакивай из штанишек!
Только сына я тебе портить не позволю!
И никаких собак у нас дома не будет!
И никаких кошек!
Уж в крайнем случае я на черепаху соглашусь в коробочке.
И так они каждый день разговаривали.
И мама всё строже и строже становилась.
Она решила ни папе, ни дяде Фёдору воли не давать.
А тут письма стали приходить от почтальонов.
Сначала одно.
Потом ещё одно.
Потом сразу десять.
Но хороших новостей не было.
Письма были такие:
Здравствуйте, папа и мама!
Пишет вам почтальон из деревни Простоквашино.
Зовут меня Вилкин Василий Петрович.
Работаю я хорошо.
Вы спрашиваете, нет ли в нашей деревне мальчика дяди Фёдора.
Отвечаем: такого мальчика у нас нет.
Есть один человек, которого зовут Фёдор Фёдорович.
Но это дедушка, а не мальчик.
И он вам, наверное, не нужен.
Края у нас хорошие и много разных просторов.
Приезжайте к нам жить и работать.
Поклон вам от всех простоквашинцев.
С большим приветом — почтальон Вилкин».
Или такие:
Уважаемые папа и мама!
Вы пишете, что от вас ушёл дядя.
Ну и пусть.
Но при чём здесь мальчик?
Или он ушёл мальчиком, а вырос в дядю?
Тогда не понятно, кому подарки.
Напишите нам со старухой, чтобы мы знали.
Только побыстрее, а то мы собираемся в дом отдыха во вторую смену.
Мы очень хотим знать ответ на эту загадочную тайну.
Почтальон Ложкин со старухой».
Много было разных писем, а нужного письма не было.
Мама говорит:
— Не найдём мы дядю Фёдора.
Уже двадцать одно письмо пришло, а про него ни слова.
Папа её успокаивает:
— Ничего, ничего.
Подождём двадцать второе.
И вот оно пришло.
Мама раскрыла и глазам своим не поверила.
Здравствуйте, папа и мама!
Пишет вам почтальон Печкин из деревни Простоквашино.
Вы спрашиваете про мальчика дядю Фёдора.
Вы про него ещё заметку в газете писали.
Этот мальчик живёт у нас.
Я недавно заходил к нему посмотреть, все ли у них плитки выключены, а его корова меня на дерево загнала.
А потом я у них чай пил и незаметно пуговицу отрезал от курточки.
Посмотрите, ваша ли это пуговица.
Если пуговица ваша, значит, и мальчик ваш».
Мама вынула пуговицу из конверта и как закричит:
— Это моя пуговица!
Я её сама дяде Фёдору пришивала!
Папа тоже как закричит:
— Ура!
И маму к потолку подбросил от радости.
А очки у него как слетят!
И не видит он, где маму ловить.
Хорошо, что она на диван прилетела, а то бы папе досталось.
И она стала дальше читать:
Всё у вашего мальчика хорошо.
И трактор есть, и корова.
Он всяких зверей кормит.
И кот у него есть хитрый-прехитрый.
Я из-за этого кота в изолятор попал: он меня молоком угостил, от которого с ума сходят.
Вы можете приехать за вашим мальчиком, потому что он ничего не знает.
И я ему ничего не скажу.
А мне привезите велосипед.
Я на нём буду почту развозить.
И от новых штанов я бы тоже не отказался.
До свиданья.
Почтальон деревни Простоквашино,
Можайского района,
Печкин».
И мама с папой после этого письма стали в дорогу готовиться, а дядя Фёдор ничего не знал.
Глава девятнадцатая.
По утрам на улице уже лёд был — зима приближалась.
И каждый своим делом занимался.
Шарик по лесам с фотоаппаратом бегал.
Дядя Фёдор кормушки для птиц и лесных зверей мастерил.
А Матроскин Гаврюшу обучал.
Учил его всему.
Палку в воду бросит, а телёнок принесёт.
Скажет ему:
Лежать!» — и Гаврюша лежит.
Прикажет ему Матроскин:
Взять!
Куси!» — тот сразу бежит и бодаться начинает.
Прекрасный сторожевой бык из него получался.
И вот однажды, когда каждый из них своё дело делал, к ним почтальон Печкин пришёл.
— Здесь кот Матроскин живёт?
— Я Матроскин, — говорит кот.
— Вам посылка пришла.
Вот она.
Только я вам её не отдам, потому что у вас документов нету.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Зачем же вы её принесли?
— Потому что так положено.
Раз посылка пришла, я должен её принести.
А раз документов нету, я не должен её отдавать.
Кот кричит:
— Отдавайте посылку!
— Какие у вас документы? — говорит почтальон.
— Лапы, хвост и усы!
Вот мои документы.
Но Печкина не переспоришь.
— На документах всегда печать бывает и номер.
Есть у вас номер на хвосте?
А усы и подделать можно.
Придётся мне посылку обратно относить.
— А как же быть? — спрашивает дядя Фёдор.
— Не знаю как.
Только я к вам теперь каждый день приходить буду.
Принесу посылку, спрошу документы и обратно унесу.
Так две недели.
А потом посылка в город уедет.
Раз её не получил никто.
— И это правильно? — спрашивает мальчик.
— Это по правилам, — отвечает Печкин. — Я, может, вас очень люблю.
Я, может, плакать буду.
А только правила нарушать нельзя.
— Не будет он плакать, — говорит Шарик.
— Это уж моё дело, — отвечает Печкин. — Хочу — плачу, хочу — нет.
Я человек свободный. — И он ушёл.
Матроскин от сердитости хотел на него Гаврюшу натравить, но дядя Фёдор не позволил.
Он сказал:
— Я вот что придумал.
Мы найдём ящик, такой, как у Печкина, и всё на нём напишем.
И наш адрес, и обратный.
И печати сделаем, и верёвками перевяжем.
Печкин придёт, мы его за чай посадим, а ящики возьмём и переменим.
Посылка у нас останется, а пустой ящик к учёным отправится.
— Зачем же пустой? — говорит Матроскин. — Мы в него грибов положим или орехов.
Пусть учёные подарок получат.
— Ура! — кричит Шарик.
И Гаврюшу позвал от радости: — Гаврюша, ко мне!
Дай лапу.
Гаврюша ногу протянул и хвостиком виляет, совсем как собака.
Так они и сделали.
Достали ящик посылочный, положили в него грибы и орехи.
И письмо положили:
Дорогие учёные!
Спасибо за посылку.
Желаем вам здоровья и изобретений.
А особенно всяких открытий».
И подписались:
Дядя Фёдор — мальчик.
Шарик — охотничий пёс.
Матроскин — кот по хозяйственной части».
Потом они адрес написали, всё как надо сделали и стали Печкина ждать.
Они даже ночью заснуть не могли.
Всё думали: получится у них или не получится.
Утром кот пирогов напёк.
Дядя Фёдор чаю заварил.
А Шарик с Гаврюшей всё на дорогу бегали смотреть, идёт Печкин или не идёт.
И вот Шарик примчался:
— Идёт!
Печкин подошёл и в дверь постучал.
Хватайка со шкафа спрашивает:
— Кто там?
Печкин отвечает:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс посылку.
Только я вам её не отдам.
Потому что у вас документов нету.
Матроскин на крыльцо вышел и спокойно так говорит:
— А нам и не надо.
Мы бы эту посылку и сами не взяли.
Зачем нам гуталин?
— Какой такой гуталин? — удивился Печкин.
— Обыкновенный.
Которым ботинки чистят, — объясняет кот. — В этой посылке наверняка гуталин.
Печкин даже глаза вытаращил:
— Это кто же вам столько гуталина прислал?
— Это мой дядя, — объясняет кот. — Он у сторожа живёт на гуталинном заводе.
У него гуталина завались!
Не знает, куда его девать.
Вот и шлёт кому попало!
Печкин даже растерялся.
А тут Шарик посылку понюхал и говорит:
— Нет, там совсем не гуталин.
Печкин обрадовался:
— Вот видите!
Не гуталин.
— Там мыло! — говорит Шарик.
— Какое ещё мыло?! — кричит Печкин. — Совсем вы мне голову заморочили!
Зачем вам столько мыла прислали?
Что у вас, баня открывается?
— Если там мыло, — говорит дядя Фёдор, — значит, его моя тётя прислала,
Зоя Васильевна.
Она на мыльной фабрике испытателем работает.
Мыло испытывает.
Ей ещё в автобус садиться нельзя.
Особенно в дождик.
— Это ещё почему? — спрашивает Печкин.
— В дождик она вся мыльной пеной покрывается.
Людей в автобусе много, как они надавят, так она и выскальзывает каждый раз.
А однажды она по лестнице ехала с шестого этажа до первого.
Тут уже Шарик спросил:
— Почему?
— Потому что пол мыли.
Лестница мокрая была.
А она-то ведь скользкая, намыленная.
Печкин послушал и говорит:
— Мыло там или не мыло, а я вам посылку не дам!
Потому что у вас документов нету.
И вообще напрасно вы мне голову морочите.
Я вам не дурачок! — и сам себя по голове постучал.
А галчонок услышал стук и спрашивает:
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс для вас посылку.
То есть не принёс, а уношу.
А ты, говорилка, помалкивай себе на шкафу!
Кот ему говорит:
— Ладно вам сердиться.
Идите лучше чай пить.
У меня пироги на столе.
Печкин сразу согласился:
— Я очень люблю пироги.
И вообще мне у вас нравится.
Они его к столу повели.
Только Печкин хитрый.
Он с посылкой не расстаётся.
Даже сел на неё вместо стула.
Тогда дядя Фёдор стал конфеты на другой конец стола ставить.
Чтобы Печкин за ними потянулся и с посылки привстал.
Но Печкина не проведёшь.
Он с посылки не встаёт, а просит:
— Подайте мне вот те конфеты.
Очень они замечательные!
Того и гляди, конфеты съест.
Но тут всех Хватайка выручил.
Печкин две конфеты себе в нагрудный карман положил, чтобы домой взять.
А галчонок сел к нему на плечо и конфеты вытащил.
Почтальон кричит:
— Отдавай!
Это мои конфеты!
И за галчонком побежал.
Хватайка — на кухню.
Печкин — за ним.
Тут Матроскин посылку и подменил.
Прибежал Печкин с конфетами и снова на посылку сел.
А посылка уже не та.
Наконец они весь чай выпили и пироги съели.
А Печкин всё равно сидит.
Он думает, что ему ещё что-нибудь дадут.
Шарик ему намекает:
— Не пора ли вам на почту идти?
А то скоро она закроется.
— И пускай закрывается.
У меня свой ключ есть.
Матроскин тоже говорит:
— Мне кажется, у вас дома плитка не выключена.
Очень может быть, что пожар будет.
— А у меня плитки нет, — отвечает Печкин.
Шарик тогда тихонько спрашивает у дяди Фёдора:
— Можно, я его просто укушу?
Чего он не уходит?
А у Печкина слух хороший был.
Он и услышал.
— Ах вот как! — говорит. — Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?!
Ну и пожалуйста!
Больше я посылку носить не буду.
Я её завтра же назад пошлю.
А им только этого и надо было.
И как только он ушёл, они дверь заперли и стали посылку распечатывать.
Глава двадцатая.
Вверху посылки письмо лежало:
Дорогой кот!
Мы все тебя помним.
Жалко, что ты от нас потерялся».
— Ничего себе потерялся! — говорит Матроскин. — Меня завхоз прогнал.
Мы за тебя рады, что ты хорошо живёшь.
А природу на дрова рубить не надо.
Твой хозяин прав.
Посылаем тебе солнце маленькое, домашнее.
Как с ним обращаться, ты знаешь.
Видел у нас.
Посылаем и регулятор — делать жарче и холоднее.
Если ты что-то забыл, напиши нам, мы всё тебе объясним.
Всего хорошего.
Институт физики Солнца.
Учёный у окна, в халате без пуговиц, у которого теперь одинаковые носки, — Курляндский».
Кот говорит:
— Теперь вы меня слушайте и не мешайте.
Он достал из ящика бумагу, свёрнутую в трубку.
Это была большая переводная картинка, на которой солнце было нарисовано.
Только не красками, а тонкими медными проволочками.
Картинку надо было на потолок перевести и в розетку включить.
Они дружно стали шкаф отодвигать, чтобы удобнее с него солнце на потолок наклеить.
А Хватайке это не понравилось.
Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться.
Но всё-таки они шкаф отодвинули.
Кот взял солнце, намочил его и перевёл на потолок.
А провода в электричество включил.
Не просто так, а через чёрный ящик.
На этом ящике ручка была.
Кот ручку немного повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало.
Сначала краешек, потом ещё немного.
В комнате сразу тепло и светло стало.
И все обрадовались и запрыгали.
И галчонок на шкафу тоже запрыгал.
Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало.
Они скорее шкаф на место передвинули.
Дядя Фёдор говорит:
— Вы как хотите, а я буду загорать.
Он постелил одеяло на полу, лёг на него в трусиках и спину солнышку подставил.
И кот на одеяло лёг, греться стал.
И всё в доме ожило.
И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались.
И телёнок Гаврюша стал скакать, как на лужайке.
А на дворе сырость, холод и слякоть.
Скоро зима подойдёт.
Их домик с улицы так и светится, как игрушечный.
Даже какая-то синица в окно стучать начала.
Но её не пустили.
Нечего баловать.
Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим.
С этих пор у них очень хорошая жизнь началась.
Утром они солнышко включают и весь день греются.
На дворе холод, а у них лето жаркое.
А почтальон Печкин любопытный был.
Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идёт, а у дяди Фёдора дыма из трубы нет.
Опять непорядок.
Он решил узнать, в чём дело.
Приходит он к дяде Фёдору:
— Здравствуйте.
Я вам газету
Современный почтальон» принёс.
А сам глазами в печку уставился.
Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло.
Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит.
Потому что оно как раз над ним на потолке было.
Ему голову печёт.
Дядя Фёдор говорит:
— А мы газету
Современный почтальон» не выписываем.
Это взрослая газета.
— Ах какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина.
Солнце его греет.
Стоит он, потом обливается, но не уходит.
Хочет секрет выведать.
— Значит, вы
Современный почтальон» не выписываете?
Очень жалко.
Это газета нужная.
Там про всё на свете пишут.
— А сказки там печатают?
Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Фёдор.
А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул.
Сделал солнце ещё теплее.
Печкин даже шапку снял от жары.
Только ему ещё хуже стало: солнце его в самую лысину печёт.
— Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают.
Тут у него от жары всё путаться стало.
Он говорит:
— Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери.
— Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли?
— При чём тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил.
Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить.
Он замолчал и стал мысли собирать.
— Дайте мне градусник.
Что-то жар у меня.
Хочу измерить, сколько градусов.
Кот ему градусник принёс и стул подставил под солнцем.
Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить.
А Хватайка спрашивает:
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
— При чём тут
Мурзилка»? — спрашивает кот.
— Ах да!
Это я вам
Современного почтальона» принёс, которого вы не выписываете.
Потому что у вас документов нету.
Совсем он уже сварился.
Даже пар от него пошёл, как от самовара.
Вынимает он градусник и говорит:
— Тридцать шесть и шесть у меня.
Кажется, всё в порядке.
— Какое там в порядке! — кричит кот. — У вас же температура сорок два!
— Почему? — испугался Печкин.
— А потому что тридцать шесть у вас и ещё шесть.
Сколько это вместе будет?
Почтальон посчитал на бумажке.
Сорок два вышло.
— Ой, мама!
Значит, я уже умер.
Скорее в больницу побегу!
Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов!
А они почтальонов любили.
Просто они Печкина не любили.
Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный.
Но только с этим солнцем не всё хорошо было.
Из-за этого солнца у них самая большая неприятность началась.
Заболел дядя Фёдор.
Глава двадцать первая.
Дядя Фёдор дома всё время в трусах ходил — загорал.
Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал.
А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было.
Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки.
Вот сколько всего.
Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе.
Даже купаются они вместе с шубой.
Однажды дяде Фёдору надо было на улицу выйти, синиц накормить.
Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго.
А на дворе мороз, снег выпал.
Дядя Фёдор и простудился.
Пришёл домой — его знобит.
Температура поднялась.
Он под одеяло залез, ни есть, ни пить не хочет.
Плохо ему.
Он говорит:
— Матроскин,
Матроскин, кажется, я заболел.
Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить.
Пёс в магазин побежал, мёд купил.
Только дяде Фёдору всё хуже.
Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит.
Шарик ушёл на кухню, сел в углу и заплакал.
Хочет дяде Фёдору помочь, а не умеет.
— Уж лучше бы я сам заболел!
И кот совсем растерялся:
— Это я виноват: не уследил за дядей Фёдором.
И зачем я только это солнце выписал?
Гаврюша подошёл к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Фёдор, чего лежишь!
А дядя Фёдор не встаёт.
Гаврюша глупенький был, ещё маленький.
Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали.
Кот говорит:
— Я за врачом побегу в город.
Надо дядю Фёдора спасать.
— Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе.
Ты сам пропадёшь.
— Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Фёдор мучается.
— Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю.
— Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского.
Я его приведу.
Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали.
Хватайка спрашивает:
— Кто там?
Из-за двери отвечают:
— Свои.
Кот говорит:
— В такую погоду свои дома сидят.
Телевизор смотрят.
Только чужие шастают.
Не будем дверь открывать!
Дядя Фёдор с кровати просит:
— Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали.
И правильно.
Это папа с мамой были.
С ними Печкин пришёл.
— Видите, до чего они вашего ребёнка довели.
Их надо немедленно в поликлинику сдать для опытов!
Шарик рассвирепел и давай почтальона кусать за валенки.
Еле-еле Печкин за дверь выскочил.
А мама уже командует:
— Немедленно грелку мне!
Шарик с котом бросились, перевернули всё — нет грелки!
Кот говорит:
— Давайте я буду грелкой.
Я очень тёплый.
Мама взяла Матроскина, завернула в полотенце и к дяде Фёдору в кровать положила.
Кот дядю Фёдора обнял лапками и греет.
— Теперь давайте мне все ваши лекарства.
Шарик коробку с лекарствами в зубах принёс, и мама дала дяде Фёдору таблетку с горячим молоком.
И дядя Фёдор заснул.
— Только это не всё, — говорит мама. — Ему надо укол пенициллина сделать.
Есть у вас пенициллин?
— Нет, — отвечает кот.
— А аптека в деревне есть?
— Нет аптеки.
— Я в город поеду за пенициллином, — говорит папа.
— Как же ты поедешь? — спрашивает мама. — Автобусы уже не ходят.
— Значит, «скорую помощь» из города вызовем.
Не может быть так, чтобы ребёнок болел, а помочь нельзя.
Мама в окно поглядела и головой покачала.
— Не видишь, что на улице делается!
Никакая «скорая помощь» не проедет.
Придётся её трактором вытаскивать.
Бедный мой дядя Фёдор!
Матроскин как подпрыгнет!
Как закричит:
— Какие мы все дураки!
А тр-тр Митя на что?
У нас же трактор есть!
Папа обрадовался:
— Как вы здорово живёте!
У вас даже трактор есть.
Давайте скорее его заводить!
Бензин наливать!
Шарик говорит:
— У нас трактор особенный.
Продуктовый.
На супе работает.
На сосисках.
Папа не стал удивляться.
Некогда было.
— У нас целая сумка продуктов есть.
И апельсины, и шоколад.
Годится?
— Нет, — говорит кот. — Не годится.
Нечего Митю баловать.
У нас картошки варёной целый котелок.
И пошёл папа с Шариком Митю заводить.
Митя очень обрадовался.
Песню какую-то запел тракторную, и поехали они в город на полной картофельной скорости.
А Матроскин с мамой дядю Фёдора выхаживали.
Мама скажет:
— Дайте полотенце мокрое!
Матроскин принесёт.
Мама скажет:
— А теперь градусник.
Кот ей:
— Пожалуйста!
Мама даже не думала, что коты такие умные бывают.
Она думала, что они только мясо умеют воровать из кастрюль и на крышах кричать.
А тут на тебе — не кот, а медсестра!
Матроскин ещё чаю вскипятил и накормил маму пирогами.
Очень он маме понравился.
И всё делать умеет, и беседовать с ним можно.
Мама говорит:
— Это я во всём виновата.
Зря я вас прогнала.
Жили бы вы у нас, и дядя Фёдор никуда бы не ушёл.
И в доме бы порядок был.
И папа у вас поучиться бы мог.
Кот стесняется:
— Подумаешь, пироги!
Я ещё вышивать умею и на машинке шить.
Так они до полночи дядю Фёдора лечили и разговаривали.
И вот уже тр-тр Митя вернулся с папой и с лекарствами.
Глава двадцать вторая.
На другой день утро было прекрасное.
На улице солнце светило и снег почти стаял.
Выглянула тёплая поздняя осень.
Кот проснулся первым и приготовил чай.
Потом корову подоил и дал дяде Фёдору молока.
Папа говорит:
— Давайте дяде Фёдору градусник поставим.
Может, он уже вылечился.
Поставили дяде Фёдору градусник, а Шарик говорит:
— А у меня нос — градусник.
Если он холодный — значит, я здоров.
А если он горячий — значит, заболел.
— Очень хороший градусник, — говорит папа. — Только как его стряхивать?
И как другим ставить?
Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать?
— Не знаю.
— Вот то-то, — говорит папа.
А тут Хватайка слетел со шкафа — и к дяде Фёдору на кровать.
Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой.
Все на папу смотрели, а он градусник украл.
— Ловите его! — кричит папа. — Температура улетела!
Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть.
Всунулась она в комнату и говорит:
— Тьфу ты!
И совсем не смешно.
Все так и сели.
Надо же!
Мурка разговаривает!
— Ты что, говорить умеешь? — спрашивает кот.
— Ага!
— А чего же ты раньше молчала?
— А то и молчала.
О чём с вами разговаривать-то?..
Ой, салатик растёт!
— Это не салатик! — кричит кот. — Это столетник. — И Мурку в окошко вытолкал.
Поймали они температуру и увидели, что она была нормальной.
Дядя Фёдор почти выздоровел.
Мама говорит:
— Ты, сынок, как хочешь, но мы тебя в город заберём.
За тобой уход нужен.
— А если ты кота хочешь взять, или Шарика, или ещё кого — бери.
Мы возражать не будем, — добавляет папа.
Дядя Фёдор спрашивает у кота:
— Поедешь со мной?
— Я бы поехал, кабы один был.
А Мурка моя?
А хозяйство?
А запасы на зиму?
И потом, я уже привык к деревне и к людям.
И меня уже знают все, здороваются.
А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.
— А ты,
Шарик, поедешь?
Шарик не знал, что и говорить.
Только он своё место в жизни нашёл — фотоохотой занялся, а тут уезжать надо.
— Ты, дядя Фёдор, лучше поправляйся и сам приезжай.
Папа говорит:
— Мы все вместе будем к вам приезжать.
В гости.
— Правильно, — говорит Матроскин. — Приезжайте к нам по воскресеньям на лыжах кататься.
А летом в отпуск.
А если дядя Фёдор в школу пойдёт, пусть он у нас каникулы проводит, летние и зимние.
Так они и договорились.
Мама дядю Фёдора укутала во всё тёплое и велела папе трактор накормить как следует.
Потом она спросила у Матроскина:
— Что вам прислать из города?
— У нас тут всё есть.
Только книжек маловато.
И ещё я хочу бескозырку иметь с ленточками.
Как у моряков.
— Хорошо, — говорит мама. — Я обязательно пришлю.
И ещё я вам тельняшку достану.
А тебе,
Шарик, ничего не надо?
— Мне бы радио маленькое.
Я буду в будке передачи слушать.
И еще киноаппарат.
Я буду кино про зверей снимать.
— Хорошо, — говорит папа. — Этим я сам займусь.
Лично.
И они стали на трактор грузиться: мама, папа, дядя Фёдор и Шарик.
Шарик должен был Митю обратно пригнать.
И они поехали.
Вдруг Матроскин из калитки выскакивает:
— Стойте, стойте!
Они остановились.
И он им Хватайку подаёт:
— Вот, держите.
Вам с ним веселее будет.
Папа из кабины спрашивает:
— Это кто там?
Хватайка отвечает:
— Это я, почтальон Печкин.
Принёс журнал
Мурзилка».
И все про Печкина вспомнили.
Мама говорит:
— Ох, как неудобно, мы совсем про него забыли…
— И правильно, — говорит Шарик. — Он такой вредный.
— Вредный он или не вредный, не важно.
А важно, что мы ему велосипед обещали.
— Есть у вас здесь велосипед? — спрашивает папа.
— Нет, — говорит Шарик.
— А вот как сделайте, — предлагает Матроскин. — Купите ему лотерейных билетов на сто рублей.
Пусть он что хочет, то и выигрывает.
Хоть мотоцикл, хоть машину.
Он же сам эти билеты продаёт.
Ему двойная выгода получится.
От продажи билетов и от выигрыша.
Так они и сделали.
Купили у Печкина билетов и самому Печкину на почту отнесли.
Почтальон даже растрогался:
— Спасибо вам!
Я почему нехороший был?
Потому что у меня велосипеда не было.
А теперь я сразу добреть начну.
И какую-нибудь зверюшку заведу, чтобы жить веселей: ты домой приходишь, а она тебе радуется!..
Приезжайте в наше Простоквашино…
Наконец они домой приехали.
Дядю Фёдора сразу спать уложили с дороги.
Потом побежали тельняшку, книжки и киноаппарат покупать.
Потом все обедали.
Особенно трактор.
И мама всё уговаривала Шарика остаться ночевать.
Но он не согласился:
— Мне здесь хорошо будет с вами.
А Матроскин там один с хозяйством и с телёнком.
Я ехать должен.
Тут мама говорит:
— Как же он один поедет на тракторе?
Его же любой милиционер остановит.
Так не бывает: собака — и за рулём!
Папа соглашается:
— Верно, верно.
Боюсь, вся милиция по дороге начнёт за голову хвататься.
И шофёры встречные тоже.
Сколько же катастроф получится?!
Шарик говорит:
— Давайте мы вот как сделаем, чтобы милицию не волновать.
Есть у вас очки и шляпа?
И перчатки ненужные.
Папа всё принёс.
Шарик нарядился; тельняшку надел и спрашивает:
— Ну как?
Папа говорит:
— Отлично!
Отставной учёный адмирал на своём тракторе едет за город навестить родную бабушку.
Мама говорит:
— Что адмирал, это понятно, раз он в тельняшке.
Что учёный, тоже ясно, потому что в очках.
А при чём здесь бабушка?
— А притом.
Грибов сейчас за городом нет.
Ягод — тоже.
Одни бабушки и остались.
Мама сказала:
— Всю жизнь ты одни глупости говоришь.
И дурацкие советы даёшь.
Это меня не удивляет.
А вот почему твои глупости всегда правильными бывают, этого я понять не могу.
— А потому, — говорит папа, — что самый лучший совет всегда неожиданный.
А неожиданность всегда глупостью кажется.
Шарик говорит:
— Это всё интересно, о чём вы говорите.
Правда, я ничего не понимаю.
Мне ехать пора.
Только давайте не будем целоваться.
Я нежностей не люблю.
И папа согласился.
Он тоже не любил нежностей.
И мама согласилась.
Она любила нежности.
Но она к Шарику не привыкла.
И Шарик уехал.
А дядя Фёдор спал.
И снилось ему только хорошее.
Часть вторая.
В Простоквашино была зима.
Папа, мама и дядя Фёдор жили в городе.
Дядя Фёдор в школу ходил.
А Шарик и Матроскин в деревне жили.
Дымки чуть вьются над деревней.
Снега нападало как в старину.
А дом дяди Фёдора почему-то поделён белой линией пополам.
Посередине дома ходит кот Матроскин и ворчит:
— Безобразие!
На дворе социализм построили, а у нас одна пара валенок на всех, как при гнилом царизме.
— А почему так получилось? — спрашивает почтальон Печкин. — У вас средств нету?
Денег у вас не хватает?
— Средства у нас есть, — отвечает кот. — У нас ума не хватает.
Говорил я ему:
Купи себе валенки».
А он кеды купил.
Тоже мне чемпион сельской местности.
Лучше бы он альпинизмом занялся.
— Почему альпинизмом? — спрашивает Печкин.
— Там несчастных случаев больше.
Тьфу.
Балбес он!
— А вы скажите ему об этом.
Раскройте ему глаза.
— Не могу.
Мы два дня не разговариваем.
Печкин сразу нашёл выход:
— Вы ему письмо напишите.
Я вам даже открытку дам.
Вам простую или поздравительную?
У меня только поздравительные.
Взял Матроскин поздравительную открытку с цветочками и стал писать:
Шарик, ты — балбес».
— Неправильно это, — говорит Печкин. — Если бланк поздравительный, сначала поздравить надо.
Тогда кот дописал:
Поздравляю тебя,
Шарик, ты — балбес».
Шарик на печи обиделся и говорит Печкину:
— Я в него сейчас кочергой брошу.
А Печкин говорит:
— Зачем бросать, если почта есть.
Это уже бандероль получается.
Сейчас мы ее упакуем и коту передадим.
Платите десять копеек.
Он к коту подошёл и говорит:
— Вам кочергу прислали бандеролью.
Хотели в вас запустить.
— Что?! — кричит Матроскин. — Да я за это в него утюгом!
— Это уже посылка получается, — говорит Печкин. — Потому что больше килограмма.
Платите двадцать копеек за доставку.
Так они ползимы ссорились.
А папа с мамой ничего этого не знали.
Папа и дядя Фёдор старый
Запорожец» купили и чинили его прямо в комнате.
И папа говорит:
— Скоро у нас Новый год.
Надо в Простоквашино на каникулы собираться.
А мама говорит:
— Вы как хотите, а у меня выступление в
Голубом огоньке».
Я не могу в Простоквашино.
— А после выступления — на последней электричке? — предлагает дядя Фёдор.
— Я, конечно, люблю Простоквашино, — отвечает мама, — но не до такой степени, чтобы в вечернем платье в электричках разъезжать.
— Это верно, — заметил папа. — Сейчас в Простоквашино надо вечернюю телогрейку надевать и вечерние валенки.
Тут в дверь постучали.
Телеграмма пришла.
Вернее, почтальон пришёл.
В телеграмме было написано:
К С
М
Ь.
И
Т.
О
Ь
Ь
Т.
Н».
— Ничего не понимаю, — говорит мама. — Почему они скоро печь пилить начнут?
А папа всё понял и стал в Простоквашино собираться.
А в Простоквашино ссора продолжалась.
Кот подзывает Печкина и говорит:
— Передайте этому типу срочную телеграмму.
— Записываю, — говорит Печкин.
Матроскин ему диктует:
О
Я
Р
Т.
О
И
И
И И
И В
С
А
Й».
Печкин посчитал на счётах и говорит:
— Четырнадцать слов, доставка.
С вас пятьдесят копеек.
Потом он к Шарику подошёл и сообщает ему:
— Вам телеграмма пришла.
Будете ответ писать?
— Не буду, — отвечает Шарик. — У меня денег нет.
— А вы поищите в карманах.
— Всё равно не буду.
У меня и карманов нет.
Я ответ нарисую.
Он мелом рисует домик на печке.
— Что это? — спрашивает кот. — Что это за народное творчество?
— Это индейская национальная изба, — говорит пёс. — Фигвам называется.
Тогда кот про Шарика сказал:
— Мы его на помойке нашли.
Отмыли, отчистили от очистков, а он нам фигвамы рисует.
Лучше бы дядя Фёдор черепаху завёл в коробочке.
— А это потому фигвамы, — объясняет Шарик, — что мне жалко ёлки рубить.
Они такие красивые.
— А ты не о красоте думай, — кричит кот, — а о том, что они бесплатные!
Сейчас, между прочим, пятилетка экономии.
Всё бесплатное в цене.
И он всё время ворчал:
— Он о красоте заботится.
А о нас кто позаботится — Антон Павлович Чехов?
Печкин спрашивает:
— Разрешите узнать, а кто такой будет Антон Павлович Чехов?
— Не знаю! — отвечает кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала.
— Наверное, он был хороший человек, — говорит Шарик, — раз его именем пароход назвали.
И он не стал бы ёлки рубить.
— А что бы он стал делать?
— Пошёл бы в магазин и искусственную ёлку купил.
Тут в дверь постучали.
Входит человек в маске и с искусственной ёлкой.
— Угадайте, кто я? — спрашивает.
— Антон Павлович Чехов, — говорит Печкин.
А это папа дяди Фёдора приехал.
Все закричали:
Ура!» А кот стал лапами меловую черту стирать.
— А где дядя Фёдор?
— Он в машине сидит.
Мы застряли.
И вот, как бурлаки на Волге, наши герои стали лямкой тянуть
Запорожец».
— Ездовые собаки, это я слышал… — ворчит Матроскин. — Но ездовые коты?..
Такого ещё не было.
— Ничего, ничего, — говорит папа сзади. — У нас дороги такие, что и ездовые академики встречаются.
Я сам видел.
Папа решил телевизор включить, чтобы
Голубой огонёк» посмотреть.
— Странная у вас какая-то настроечная таблица, — говорит папа. — Кругами.
— Это у них не таблица, — объясняет Печкин. — Это у них всё паутиной заросло.
У них на каждой кастрюле такая таблица.
Потому что они поссорились.
— Мы уже помирились, — говорит кот. — Потому что совместный труд для моей пользы облагораживает.
— Говорят, что скоро ёлки будут выпускать вместе с игрушками, — сообщает Печкин, вешая игрушки. — Они будут, как зонтики, открываться.
— А у нас во дворе настоящая ёлка есть, живая! — кричит дядя Фёдор. — Давайте её наряжать.
Они на чердак бросились — там старинные вещи были, и стали ими ёлку во дворе наряжать.
— Какие там у вас новости в городе? — спрашивает Матроскин у мальчика.
— Никаких особых нет.
Только родители ещё одного ребёнка решили доставать.
— Дожили… — ворчит кот. — Теперь детей, как дубленки, доставать стали.
Или как чёрную икру.
Тут Печкин из окна высунулся:
— Ой, вашу маму по телевизору показывают.
Какая радость — ей тип с большими усами розы подарил.
Папа сразу помрачнел и к окну бросился.
— Это вовсе не тип, — сказал он. — Это руководитель маминой самодеятельности.
А Печкин телевизор в окошко выставил, чтобы всем маму было видно.
Дядя Фёдор говорит:
— Ой, сейчас наша мама петь будет.
А у вашего телевизора звука нет.
И точно, появляется в телевизоре мама, начинает петь, но ее не слышно.
— Как жалко, что мы ее не слышим, — говорит дядя Фёдор. — Она к этому выступлению полгода готовилась.
И вдруг мамин голос потихоньку становится слышен.
— Ой, — удивился Печкин, — кажется, звук включили!
А вот и сама мама появилась с лыжами.
— Ничего себе, — заявил Печкин, — до чего техника дошла: вашу маму и там и тут передают.
А это не техника дошла, это мама дошла.
Все бросились к ней и стали качать вместе с лыжами.
— Я же говорила, — сказала мама, — что я не могу без вашего Простоквашино.
И тут часы двенадцать пробили.
Пришёл Новый год.
Часть третья.
В Простоквашино была осень.
Шарик во дворе телёнка Гаврюшу на сторожевого быка дрессировал.
Бросил ему палку через забор и приказал:
— Подать!
Гаврюша через забор прыгнул, но вместо палки соломенную шляпу в зубах принёс.
Оказывается, за забором почтальон Печкин стоял, в дырочку подсматривал.
Печкин шляпу ухватил, а Гаврюша её не выпускает.
И тянут они её туда-сюда.
Кот Матроскин из окна высунулся и скомандовал:
— Гаврюша, голос!
Бычок как замычит:
— Му-му! — И шляпу выпустил.
Печкин обрадовался, что его шляпу не съели, и дяде Фёдору письмо вручил.
Письмо было такое:
Дорогой наш мальчик!
Ты живёшь в сельской местности совсем заброшенный.
А к нам приехала тётя Тамара Алексеевна.
Она решила тебе подарок сделать, рояль купила.
Будет тебя на лауреата международного конкурса готовить.
Чтобы ты был хорошо воспитан и музыкален».
— А я и так хорошо воспитан и музыкален! — говорит Шарик. — Я при гостях никогда блох не ловлю.
И пою не хуже, чем Полад
Бюль-оглы на пластинке.
Он как взвоет… Матроскина так и передёрнуло от такого пения.
— У меня такое ощущение, — сказал он, — что бензиновая пила
Дружба» на гвоздь наехала.
А откуда эта тётя взялась?
— Это мамина сестра.
Она недавно на пенсию вышла.
Ей силы девать некуда.
Вот и покупает рояли для всех.
И стали они ждать нашествия Тамары Алексеевны, как в старину ждали незваных гостей.
Шарик всё время бегал на дорогу смотреть.
Однажды прибегает и кричит:
— Едут!
Едут!
И рояль везут.
И точно.
Едет грузовик, в кабине — шофёр и тётя, а в кузове — папа, мама, фикус и рояль.
— Так, — говорит Тамара Алексеевна, — вот вы, значит, какие!..
И кто же из вас будет дядя Фёдор?
Тут почтальон Печкин как из-под земли вырос:
— Вот этот, который в брюках и без хвоста, и будет дядя Фёдор.
— А вы, значит, почтальон Свечкин?
— Печкин я.
Печкин.
— Вот и хорошо.
Помогите мне рояль из машины вытащить.
Стали они рояль двигать, а он ни с места.
— Ещё бы, — говорит тётя, — его в магазине семеро двигали.
Тогда Матроскин взял цепь, на которой Мурка паслась, от Мурки отцепил и карабинчик на ножке рояля защёлкнул.
И говорит шофёру:
— Трогайте.
Машина поехала, а рояль на месте остался, в воздухе.
Все вместе его поймали и на землю поставили.
— Ну и дом у вас… — говорит тётя. — Будем расширять.
Второй этаж надстраивать.
— Нам и так хорошо живётся, — заметил Шарик.
— Вам плохо живётся, — возразила тётя. — Просто вы не знаете.
Вы по ошибке счастливы.
Но я вам глаза раскрою.
Я вас нацелю куда надо, на соответствующие показатели.
Она велела рояль в коровнике поставить.
— Но там же Мурка живёт, — напомнила мама. — И Гаврюша.
— Ничего, мы их переселим.
Мы им во дворе палатку разобьём.
Мы будем теперь без церемоний.
Вы любите без церемоний?
Никто без церемоний не любил, только Печкин любил.
И всё стало в Простоквашино меняться.
Раньше просто за грибами ходили, теперь стали организовывать сбор грибов.
Утро.
Тамара Алексеевна сидит, как начальник, за столом и проводит оперативку:
— Составим план на день.
Матроскина с Шариком бросаем в реку — рыбу ловить.
Дядю Фёдора в сарай — музыкой заниматься.
Почтальон Печкин командируется в огород и в магазин.
А папа с мамой направляются на спецзадание — изучать учебник педагогики.
Всем ясно?
Всем было ясно.
— Так, — говорит тётя, — а теперь о новостях.
Есть у нас какие-нибудь события?
— Никаких, — отвечает Печкин. — Только корова Мурка за ночь дырку в палатке проела.
Яркий день.
Все при деле.
Дядя Фёдор в коровнике в большой тоске играет полонез Огинского.
Сарай скрипит ему в такт… Он шатается.
Потому что к нему привязана корова Мурка.
Почтальон Печкин на Гаврюше картошку в огороде окучивает.
Матроскин и Шарик на речном горизонте с удочками сидят.
Мама с папой видны в палаточную дыру.
Они книгу читают.
— Почтальон Печкин, — командует тётя, — временно оставьте вверенный вам участок и проведите беглый осмотр того, что сделано!
Печкин на берегу:
— Граждане сотрудники, прошу вас дать показания… то есть сведения.
Сколько рыбы выловлено за истекшее время?
— Одна, — коротко, по-военному, отвечает кот.
— Прошу уточнить, — говорит Печкин. — В каких единицах ведёте измерения.
Что у вас одна?
Одна тонна, кубометр, одно ведро?
— Одна килька, — поясняет кот, — весом в одну тонну, размером в один кубометр.
— Еле запихнули в ведро! — добавил пёс.
Печкин отметил что-то в своей книжечке и дальше пошёл.
Он подошёл к папе и маме:
— Уважаемые, сообщите, какие у вас успехи и какие новости за текущий период?
— Новости хорошие, — говорит папа. — За текущий период корова Мурка
Педагогику» съела.
Теперь умнее станет в десять раз.
Печкин и это записал в книжечку.
И к дяде Фёдору подошёл.
— А как у вас дела, молодой человек?
Что доложить руководству?
— Доложите, что куры в рояле гнездо устроили.
Цыплят высиживают.
Пора музыку прекратить.
И вот Печкин к Тамаре Алексеевне с докладом пришёл.
— Кот с собакой рыбу ловят.
Одну кильку поймали.
Весом в одну тонну, размером в один кубометр.
Еле-еле в ведро запихнуть удалось.
У дяди Фёдора всё тоже хорошо.
Куры в рояле, слава богу, цыплят высиживают.
Можно музыку не учить.
— Понятно, — говорит тётя. — А у папы с мамой всё, надеюсь, хорошо?
— Лучше не надо.
Корова Мурка
Педагогику» съела.
— И что же здесь хорошего?
— Теперь умнее станет раз в десять.
— Караул! — закричала тётя Тамара и вызвала маму.
— Я как старшая сестра тебе говорю: ты должна воспитывать не только сына, но и мужа.
— А может, не надо меня воспитывать? — говорит папа. — Мне уже скоро сорок.
— Мужчину надо воспитывать до пятидесяти, — отвечает тётя. — А после пятидесяти можно перевоспитывать начать.
Завтра с новым подъёмом за дело.
И вот начался новый подъём.
Раннее утро.
Из чердачного окна в мегафон тётя передает распорядок дня:
— Матроскин и Шарик бросаются в лес на землянику.
Дядя Фёдор — в палатку, дырку от Мурки зашивать.
Папа и мама будут кур из рояля в корзину переселять.
Почтальон Печкин делает для всех обзор сегодняшних газет.
Трудовой день в разгаре.
Почтальон Печкин обходит всех с книжечкой.
Папа с мамой кур переселили, в две руки играют
Чижика-пыжика».
Корова мычит с ними в такт.
— Как дела, уважаемые? — спрашивает Печкин.
— Прекрасно! — отвечает папа. — Отдыхаем хорошо.
Как в изоляторе.
— От такого прекрасного отдыха скоро зеленеть начнём, — добавила мама.
Печкин это записал и дальше пошёл.
В лесу он Шарика с Матроскиным встретил и спрашивает:
— Как у вас дела со сбором весенних плодов в осеннее время?
Нашли чего-нибудь?
— Нашли одну, — отвечает Матроскин.
— Чего одну?
Одну тонну?
Одну корзину?
Одну ягоду?
— Одну ягоду, — отвечает кот. — Весом в одну тонну.
Если в ней сердцевину съесть, отличная земляничная будка получится.
Печкин всё записал.
И к дяде Фёдору пошёл.
— Как дела, уважаемый молодой юноша?
— Очень здорово.
Я сам себе штаны к палатке пришил.
— Так ты бы за ножницами сходил.
— Не получится, — говорит дядя Фёдор. — Я сам себя и заштопал изнутри.
Вылезти не могу.
Вот Печкин к тёте вернулся.
Она спрашивает:
— Как дела?
Что у папы с мамой нового?
Печкин в книжечку смотрит:
— Отдыхают хорошо.
Как в изоляторе.
От такого прекрасного отдыха скоро зеленеть начнут.
— А как со сбором земляники для лечебного варенья?
— Нашли одну ягоду весом в одну тонну.
— Такую огромную?
— Так точно.
Если в ней середину съесть, отличная будка получится.
— А что с дядей Фёдором?
— Лучше быть не может.
Он сам себя к палатке пришил.
— А что же он не вылезает?
— Он штаны изнутри приметал.
Может вылезти только голышом.
— Кошмар! — сказала Тамара Алексеевна. — Надо срочно проводить массовое воспитательное действие!
Ну-ка, товарищ Печкин, посмотрите прессу.
Какая сегодня главная задача дня?
Печкин начинает читать:
—
Перестройке — государственную приёмку!»
— Прекрасно, но не совсем продумано.
—
Жилищному строительству бетон высшего качества».
Годится?
— Зажигательно, — говорит тётя, — но не для нашей местности.
Ещё что есть?
—
Сохранить урожай без потерь — вот главная задача сегодняшней деревни».
— Это для нас.
Трубим полный сбор.
И вот за обедом при общем сборе тётя говорит:
— С сегодняшнего дня мы все как один будем картошку охранять.
— А у нас никто картошку не ворует, — возражает дядя Фёдор.
— Это сейчас не воруют, — настаивает тётя. — А раз в газете пишут, значит, скоро начнут.
— Я согласна охранять картошку, — говорит мама. — Только пусть и меня саму охраняют.
Очень я темноты боюсь.
— А меня надо от комаров охранять, — добавляет папа.
— Выход на поле с первыми лучами темноты, — говорит тётя.
Все стали готовиться.
Папа с мамой стали чемодан укладывать.
— Ты и бритву уложи, — говорит папа, — и галстуки.
В стороне Матроскин с дядей Фёдором рюкзаки готовят.
— А что, — спрашивает Шарик, — мы и Мурку с собой берём?
— А как же! — отвечает кот. — Мы ей на рога присоски приставим.
Нагнется жулик картошку копать — она к нему и приклеится.
Поздний вечер.
Первые лучи темноты.
Тётя выстроила команду перед крыльцом, как на линейке.
Только команда получилась очень странная.
Кто в вечернем платье, кто с коровой на поводке, кто с чемоданом.
— На охрану колхозного поля — главную нашу задачу — выходи!
— Есть «выходи»!
Тётя идёт впереди.
Глядит вдаль.
В мегафон строевые песни поёт.
К полю подошла, а за ней никого нет.
— Ой, караул!
Всех похитили!
Станция железной дороги.
Подходят папа и мама.
Мама говорит:
— Я думаю, наш мальчик не пропадёт.
Ему трудно будет, но он в хорошие руки попал.
— Точно, не пропадёт! — соглашается папа.
— А почему ты так думаешь?
— Потому что он тоже к станции приближается.
Тоже сбежал.
— Какое счастье!
— Счастье, да не полное, — спорит папа. — Потому что с ним вместе к нам в город и Мурка едет.
— Ничего, — говорит мама. — Пусть на газоне пасётся.
И снова все в сборе.
Кроме тёти.
Все обнимаются.
А проводник против.
— Это вы куда с коровой?
С коровами нельзя.
— А это не простая корова, — говорит дядя Фёдор. — Она учёная.
— И что же она умеет делать?
Мурка смотрит на него, выпучив глаза, потом как замычит полонез Огинского:
Му-му-му-му…»
Проводник сразу дверь открыл:
— Пожалуйста, грузитесь.
Я этот марш пожарников с детских лет люблю.
И вот уже поезд едет в сторону города.
А по рельсам бежит тётя Тамара Алексеевна и кричит:
— Вернитесь, мои хорошие, я больше не буду!